Бюллетень судебной практики Московского областного суда за второй квартал 2011 года

1. Отказывая в удовлетворении требований, суд не учел, что в результате получения ответчиком денежных средств по ничтожной сделке ответчик приобрел имущество за счет истца без установленных законом и сделкой оснований, в связи с этим на стороне ответчика возникло неосновательное обогащение, подлежащее возврату.

Л. обратился в суд с иском к К., ссылаясь на то, что в 2007 году передал ответчику денежные средства в размере 63500 евро в счет оплаты за земельный участок, а также проведение благоустройства и коммуникаций, однако договор купли-продажи земельного участка заключен не был, денежные средства не возвращены. Просил взыскать с ответчика 2586355 руб. в качестве неосновательного обогащения и 641130 руб. процентов за пользование денежными средствами.

К. против удовлетворения требований возражал, пояснил, что земельный участок для истца приобретен, собственником этого участка является С., который готов передать его Л. с оформлением необходимых документов и без взимания какой-либо платы.

Решением Дубненского городского суда, оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам Московского областного суда, в удовлетворении требований Л. отказано.

Разрешая спор, суд исходил из того, что в расписке не указан конкретный земельный участок, его площадь, отсутствуют сведения о том, какие конкретно действия должен совершить ответчик по благоустройству. В этой связи, руководствуясь ст. 432, 971 ГК РФ, суд пришел к выводу о том, что между сторонами не достигнуто соглашение по существенным условиям договора, а поэтому договор купли-продажи, а также договор поручения между сторонами нельзя считать заключенным.

В то же время суд указал, что истец не лишен возможности получить в результате исполнения ответчиком его поручения земельный участок, собственником которого является С., либо оспорить договор, на основании которого денежные средства были переданы ответчику.

По надзорной жалобе Л. президиум Московского областного суда принятые по делу судебные постановления отменил, указав на неправильное применение судом норм материального и процессуального права.

Так, согласно ст. 550 ГК РФ договор продажи недвижимости заключается в письменной форме путем составления одного документа, подписанного сторонами (п. 2 ст. 434). Несоблюдение формы договора влечет его недействительность.

В силу п. 1 ст. 166 ГК РФ ничтожная сделка недействительна независимо от признания ее таковой судом и предъявления требований об оспаривании ничтожной сделки (абз. 4 ст. 12 ГК РФ).

Судом установлено, что по расписке от 2007 года истец передал ответчику денежные средства в размере 63500 евро в счет оплаты за земельный участок, проведение благоустройства и коммуникаций. Ответчик факт получения от истца денежных средств в указанной сумме не отрицал.

Указанная расписка о получении ответчиком денежных средств в счет оплаты за земельный участок не свидетельствует о соблюдении сторонами требований, установленных законом к форме договора купли-продажи недвижимости, т.к. в ней не достигнуто соглашение по существенным условиям договора продажи недвижимости.

В связи с этим вывод суда о необходимости оспаривания истцом ничтожной сделки не основан на законе.

Ошибочным является и вывод суда о возможности получения истцом в результате исполнения ответчиком поручения земельного участка, собственником которого является С., поскольку С. в каких-либо обязательственных правоотношениях с истцом не состоит.

Кроме того, согласно подп. 1 ст. 1103 ГК РФ правила о неосновательном обогащении подлежат применению также к требованиям о возврате исполненного по недействительной сделке.

Отказывая в удовлетворении требований о взыскании с ответчика денежных средств, полученных по недействительной сделке купли-продажи недвижимости, суд не учел, что в результате получения денежных средств ответчик приобрел имущество за счет истца без установленных законом и сделкой оснований, а поэтому на стороне ответчика возникло неосновательное обогащение, подлежащее возврату.

Допущенные судом нарушения норм материального и процессуального права признаны существенными, поскольку повлияли на исход дела.

Принимая во внимание, что помимо требований о взыскании неосновательного обогащения Л. были заявлены требования о взыскании процентов за пользование денежными средствами, для чего необходимо установление дополнительных доказательств и проведение расчетов, президиум Московского областного суда отменил судебные постановления, направив дело на новое рассмотрение.

2. Наличие по договору кредитования нескольких способов обеспечения обязательств, в частности, залога имущества и поручительства, не означает, что у банка появляется обязанность по удовлетворению своих требований в первую очередь за счет заложенного имущества.

Ф. обратился в суд с иском к ЗАО "Т", ОАО "Б" и, уточнив требования, просил прекратить совместную солидарную ответственность как обеспечение обязательств по соглашению о кредитовании и прекратить по нему его поручительство.

В обоснование заявленных требований указал, что между ОАО "Б" и ЗАО "Т" заключено соглашение о кредитовании в иностранной валюте.

Обеспечением выполнения обязательств ЗАО "Т" являлась ипотека земельных участков ЗАО "Т", залог акций ЗАО "Т", ипотека земельных участков, принадлежащих ООО "М", залог долей уставного капитала и поручительство ряда компаний, в том числе поручительство истца.

Истец полагал, что заемщиком на дату наступления срока исполнения своих обязательств по возврату полученных кредитов уже предложено и передано кредитору — ОАО "Б" в качестве исполнения обязательств имущество, стоимость которого значительно превышает задолженность. Кредитор мог полностью удовлетворить свои требования по погашению задолженности путем реализации заложенного имущества. Бездействие банка по нереализации заложенного имущества следует расценивать как отказ кредитора принять от должника надлежащее исполнение, предложенное должником и влекущее за собой увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, без его согласия.

Решением Истринского городского суда, оставленным без изменения судебной коллегией, требования Ф. удовлетворены. Суд прекратил поручительство и совместную солидарную ответственность Ф. как обеспечение обязательств ЗАО "Т" по соглашению о кредитовании.

В надзорной жалобе представитель ОАО "Б" просил об отмене состоявшихся по делу судебных постановлений.

Судом установлено, что на дату исполнения обязательств у ЗАО "Т" имелась задолженность перед банком, которая по решению Арбитражного суда г. Москвы взыскана солидарно с ЗАО "Т" и ООО "Э" в пользу ОАО "Б".

Удовлетворяя исковые требования Ф., суд первой инстанции руководствовался ч. 3 ст. 367 ГК РФ и исходил из того, что стоимость залогового имущества, предоставленного в качестве обеспечения обязательств ЗАО "Т", значительно превышает задолженность заемщика, а кредитор, имея правовые основания в силу договора и в силу закона, мог полностью удовлетворить свои требования по погашению задолженности за счет реализации имущества, предоставленного ЗАО "Т", в порядке, определенном ст. 55 ФЗ "Об ипотеке" N 102-ФЗ. Бездействие кредитора с 04.05.2009 по реализации своих прав на получение задолженности по кредитному договору за счет обеспечения, предложенного и предоставленного заемщиком залогового имущества, до момента предъявления денежных требований к истцу, должно расцениваться, по мнению суда, как его отказ принять от должника надлежащее исполнение, что влечет за собой прекращение обязательств поручителя, поскольку поручитель должен платить кредитору только в случае нарушения основного обязательства должником.

Кроме того, судом было установлено, что часть заложенного имущества уже продана с согласия банка ООО "И" и ООО "И".

В связи с этим суд посчитал, что распоряжение имуществом, находящимся в залоге и обеспечивающим удовлетворение требований кредитора в случае невозврата заемщиком кредита, без согласия поручителя нарушает его права и влечет для поручителя неблагоприятные последствия, о которых он не предполагал, поскольку поручительство им было дано с условием обеспечения заемщиком своих обязательств залогом принадлежащего ему имущества.

Отменяя состоявшиеся по делу судебные постановления, президиум указал следующее.

В механизме гражданско-правового регулирования обеспечения исполнения обязательств предусмотрены особые правовые средства, целью которых является предварительное обеспечение имущественных интересов кредитора.

По смыслу п. 1 ст. 329 ГК РФ и в системной связи норм, регулирующих приведенные данной нормой способы обеспечения обязательств, выбор одной из этих мер является правом кредитора.

В силу ст. 309, 361, п. 3 ст. 367 ГК РФ надлежащим исполнением обязательств ЗАО "Т" перед ОАО "Б" является возврат задолженности по соглашению о предоставлении кредита. Залог имущества, так же как и поручительство, является гарантией обеспечения исполнения обязательств и не может расцениваться как надлежащее исполнение обязательств в случае невозврата суммы основного долга с учетом начисленных процентов за просрочку платежа (задолженности).

В соответствии с договором поручительства Ф. принял на себя обязательства нести солидарную ответственность с должником в случае неисполнения или ненадлежащего исполнения им обязательств.

Наличие по договору кредитования нескольких способов обеспечения обязательств, в частности, залога имущества и поручительства, не означает, что у банка появляется обязанность по удовлетворению своих требований в первую очередь за счет заложенного имущества. Выводы суда в данной части не основаны на законе.

Не согласился президиум с выводами суда о наличии оснований для прекращения поручительства истца по основаниям п. 1 ст. 367 ГК РФ, в соответствии с которым поручительство прекращается также в случае изменения этого обязательства, влекущего увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя, без согласия последнего.

По смыслу закона такие изменения должны касаться основных существенных условий кредитного договора, в том числе увеличение суммы основного договора или изменение срока его исполнения, повышение размера процентов, изменение цели кредитования.

Ф. не представлено данных о внесении каких-либо не согласованных с ним изменений в соглашение о кредитовании, поручителем которого он является.

Продажа заемщиком части заложенного имущества с согласия банка не означает внесение изменений в обеспеченное поручителем обязательство (соглашение о кредитовании), влекущих увеличение ответственности или иные неблагоприятные последствия для поручителя.

В силу ст. 353 ГК РФ в случае перехода права собственности на заложенное имущество либо права хозяйственного ведения или права оперативного управления им от залогодателя к другому лицу в результате возмездного или безвозмездного отчуждения этого имущества (за исключением случаев реализации этого имущества в целях удовлетворения требований залогодержателя в порядке, установленном законом) либо в порядке универсального правопреемства право залога сохраняет силу.

Правопреемник залогодателя становится на место залогодателя и несет все обязанности залогодателя, если соглашением с залогодержателем не установлено иное.

В результате купли-продажи заложенного имущества ООО "И" и ООО "И" право залога сохранило силу, о чем свидетельствуют имеющиеся в материалах дела свидетельства о государственной регистрации права.

Кроме того, неблагоприятными для поручителя могут считаться те последствия, которые оказывают или могут оказать отрицательное влияние на имущественную сферу поручителя и привести к ущемлению его имущественных прав.

В силу ст. 365 ГК РФ к поручителю, исполнившему обязательство, переходят права кредитора по этому обязательству и права, принадлежащие кредитору как залогодержателю, в том объеме, в котором поручитель удовлетворил требование кредитора.

В случае погашения поручителем задолженности банку истец как поручитель обязательства получает право на обращение взыскания на заложенные и проданные с обременением прав ООО "И" и ООО "И" земельные участки.

Приведенные существенные нарушения норм материального права, допущенные судами первой и кассационной инстанций при разрешении данного спора, явились основанием для отмены судебных постановлений.

3. Обстоятельства, установленные приговором суда в отношении одного из ответчиков, в силу ст. 61 ГПК РФ не имеют преюдициального значения при рассмотрении гражданско-правового спора в отношении других ответчиков.

При наличии возражений ответчиков — поручителей по кредитному договору относительно того, что договоры поручительства ими не подписывались, при их заключении они лично не присутствовали, суд должен на основании ст. 56 ГПК РФ предложить сторонам представить доказательства в обоснование заявленных ими требований и возражений, в том числе обсудить вопрос о необходимости проведения по делу почерковедческой экспертизы.

ОАО "С" обратился в суд с иском о взыскании с ответчиков солидарно задолженности по кредитному договору.

В обоснование требований указано, что между ОАО "С" и Б. был заключен договор о предоставлении кредита на цели личного потребления.

В качестве обеспечения возврата кредита и уплаты процентов по нему этой же датой заключены договоры поручительства с Г., П., З. и К., по которым поручители в случае непоступления денежных средств от заемщика обязуются погашать задолженность перед банком по кредиту и процентам с учетом неустойки и пени, а также несут солидарную ответственность с заемщиком перед банком.

Ответчики Г., П. иск не признали, пояснили, что договоры поручительства не подписывали, с Б., на которую оформлен договор поручительства, не знакомы.

Ответчик П. также указал, что задолго до даты заключения договора поручительства им был утерян паспорт, о чем было подано заявление в милицию. Его подпись в договоре поручительства была подделана, что подтверждается результатами почерковедческой экспертизы, проведенной в рамках уголовного дела в отношении К.

Ответчики З., Б. в судебном заседании не присутствовали.

Определением Балашихинского городского суда иск ОАО "С" к К. о взыскании задолженности по кредиту и процентам выделен в отдельное производство.

Решением Балашихинского городского суда, оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам, исковые требования ОАО "С" оставлены без удовлетворения.

В надзорной жалобе представитель ОАО "С" просил об отмене принятых по делу судебных постановлений.

Отказывая в удовлетворении заявленных требований, суд первой инстанции сослался на наличие вступившего в законную силу приговора Балашихинского городского суда, которым К. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ст. 159 УК РФ, — хищение денежных средств "С", в том числе по эпизоду с кредитным договором на имя Б.

Поскольку ОАО "С" было признано потерпевшим по уголовному делу, суд посчитал, что правовых оснований для взыскания долга с ответчиков не имеется.

Судебная коллегия, соглашаясь с выводами суда первой инстанции, указала также, что вышеуказанные обстоятельства, установленные приговором, в соответствии с ч. 4 ст. 61 ГПК имеют преюдициальное значение для суда при рассмотрении настоящего иска.

Однако выводы судебных инстанций президиум признал не основанными на законе.

Президиум указал, что Б., З., П., Г. виновными в совершении преступных действий приговором Балашихинского городского суда не признавались, следовательно, установленные приговором суда в отношении К. обстоятельства в силу ст. 61 ГПК РФ не имеют преюдициального значения при рассмотрении гражданско-правового спора в отношении указанных лиц.

В соответствии с положениями ст. 309, 310, 819, 810 ГК РФ, заключив с банком кредитный договор, Б. несет по нему обязательства в соответствии с законом и условиями заключенного договора.

Кредитный договор Б. подписан в помещении банка, деньги по договору в банке получила она. Договор содержит все существенные условия, которые ясно устанавливают природу сделки и определяют ее предмет. Мотивы заключения кредитного договора заемщиком правового значения не имеют. Требований о признании кредитного договора недействительным Б. не заявлялось.

В нарушение положений ст. 195, ч. 4 ст. 198 ГПК РФ суд первой инстанции, разрешая гражданское дело по существу, не привел в обоснование своих выводов доказательства и норму материального закона, которыми он руководствовался, отказывая в иске.

При наличии возражений ответчиков — поручителей по вышеуказанным договорам относительно того, что договоры поручительства ими не подписывались, при их заключении они лично не присутствовали, а также учитывая обстоятельства, установленные в ходе рассмотрения уголовного дела в отношении К., которые нашли свое отражение в обвинительном приговоре, суд должен был на основании ст. 56 ГПК РФ предложить сторонам представить доказательства в обоснование заявленных ими требований и возражений, в том числе обсудить вопрос о необходимости проведения по делу почерковедческой экспертизы, чего сделано не было.

Допущенные судом существенные нарушения норм материального и процессуального права явились основанием для отмены судебных постановлений в порядке надзора и направления дела на новое рассмотрение в суд первой инстанции.

4. Орган исполнительной власти Российской Федерации, осуществляющий на основании правовых актов, определяющих его статус, правомочия собственника в отношении спорного имущества, в соответствии с ч. 1 ст. 46 Конституции РФ обладает правом на судебную защиту в случае их нарушения.

Министерство здравоохранения и социального развития РФ обратилось в суд с иском к С. о признании права собственности Российской Федерации на летний жилой дом с мансардой, об исключении из ЕГРП записи о регистрации права собственности на указанный дом на имя С., ссылаясь на то, что ФГУ "С", находящееся в ведении истца, заключило с ответчиком договор на передачу летнего жилого дома в собственность необоснованно, так как дом является федеральным имуществом и закреплен за ФГУ "С" на праве оперативного управления.

Определением судьи Раменского городского суда Московской области, оставленным без изменения определением судебной коллегии по гражданским делам, Министерству здравоохранения и социального развития РФ на основании п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ отказано в принятии искового заявления.

В надзорной жалобе Министерство здравоохранения и социального развития РФ поставило вопрос об отмене судебных постановлений.

Отказывая в принятии искового заявления на основании п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ, суд сослался на то, что иск предъявлен в защиту прав, свобод и законных интересов другого лица, так как Министерство здравоохранения и социального развития РФ не обладает полномочиями собственника в отношении федерального имущества.

Отменяя состоявшиеся по делу судебные постановления, президиум указал, что в силу ст. 125 ГК РФ от имени Российской Федерации права собственника осуществляют органы государственной власти в рамках их компетенции, установленной актами, определяющими статус этих органов.

Пункт 5.5 Положения о Министерстве здравоохранения и социального развития РФ, утвержденного постановлением Правительства РФ от 30 июня 2004 года N 321, закрепляет право данного министерства осуществлять полномочия собственника в отношении федерального имущества, необходимого для обеспечения исполнения функций федеральных органов государственной власти в установленной сфере деятельности, в том числе в отношении имущества, переданного федеральным государственным учреждениям, подведомственным Министерству здравоохранения и социального развития РФ.

Обращаясь в суд с заявлением, Министерство здравоохранения и социального развития РФ оспаривало имущественные права ответчика на спорный объект недвижимого имущества, который был закреплен на праве оперативного управления за ФГУ "С".

Распоряжением Правительства РФ от 10 сентября 2008 года N 1300-р ФГУ "С" отнесено к ведению Министерства здравоохранения и социального развития РФ.

При таких обстоятельствах Министерство здравоохранения и социального развития РФ в отношении спорного имущества осуществляет правомочия собственника и в соответствии с ч. 1 ст. 46 Конституции РФ обладает правом на судебную защиту в случае их нарушения.

Допущенные судебными инстанциями при разрешении вопроса о принятии искового заявления существенные нарушения норм процессуального права явились в соответствии со ст. 387 ГПК РФ основанием для отмены судебных постановлений и направления искового материала на новое рассмотрение со стадии принятия искового заявления к производству суда.

5. Согласно подп. 19 п. 1 ст. 333.36 НК РФ (в ред. ФЗ РФ от 27.12.2009 N 374-ФЗ) от уплаты госпошлины по делам, рассматриваемым в судах общей юрисдикции, а также мировыми судьями, освобождаются государственные органы, органы местного самоуправления, выступающие в качестве истцов или ответчиков.

Решением Раменского городского суда удовлетворен иск М.

Не согласившись с судебньм решением, администрация городского поселения Раменское Раменского муниципального района Московской области подала кассационную жалобу.

Определением судьи, оставленным без изменения определением судебной коллегии, кассационная жалоба возвращена, поскольку при ее подаче администрация городского поселения Раменское Раменского муниципального района Московской области не уплатила государственную пошлину.

В надзорной жалобе администрация городского поселения просила отменить судебные постановления как незаконные.

Отменяя судебные постановления, президиум указал, что согласно подп. 19 п. 1 ст. 333.36 НК РФ от уплаты государственной пошлины по делам, рассматриваемым в судах общей юрисдикции, а также мировыми судьями, освобождаются государственные органы, органы местного самоуправления, выступающие в качестве истцов или ответчиков (в ред. ФЗ РФ от 27.12.2009 N 374-ФЗ).

Таким образом, администрация городского поселения Раменское Раменского муниципального района Московской области освобождается от уплаты государственной пошлины при подаче кассационной жалобы и основания, указанного в определении судьи, для возвращения кассационной жалобы не имелось, что явилось основанием для отмены судебных постановлений.

6. Пункт 1 ч. 2 ст. 57 ЖК РФ по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего правового регулирования не исключает возможности предоставления во внеочередном порядке жилых помещений малоимущим гражданам, чьи жилые помещения уничтожены пожаром.

(Определение Конституционного Суда РФ от 05.03.2009 N 376-О-П)

Прокурор в интересах семьи Г. обратился в суд с иском к администрации городского округа о предоставлении им жилого помещения во внеочередном порядке на основании п. 2 ст. 57 ЖК РФ.

В обоснование заявленных требований прокурор ссылался на уничтожение в результате пожара здания, в котором Г. проживали с 1985 г. и были зарегистрированы по месту жительства.

Одновременно прокурор просил суд обязать администрацию городского округа поставить Г. на учет нуждающихся в жилом помещении как участника подразделения особого риска на основании ст. 14 Закона РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС".

Решением Балашихинского городского суда исковые требования прокурора удовлетворены частично.

Суд обязал администрацию городского округа предоставить Г. и членам его семьи жилое помещение по договору социального найма в порядке п. 1 ч. 2 ст. 57 ЖК РФ.

Определением судебной коллегии по гражданским делам решение суда в части возложения на администрацию городского округа обязанности предоставить Г. и членам его семьи жилое помещение по договору социального найма в порядке п. 1 ч. 2 ст. 57 ЖК РФ отменено. По делу в этой части постановлено новое решение об отказе в удовлетворении указанных требований.

В представлении и.о. прокурора Московской области просил об отмене судебных постановлений.

Судом первой инстанции установлено, что уничтоженное в результате пожара здание приспособлено и постоянно использовалось владельцем в качестве жилого помещения, в котором признанные малоимущими Г. в установленном законом порядке зарегистрированы по месту жительства. В связи с этим суд, руководствуясь п. 1 ч. 2 ст. 57 ЖК РФ, пришел к выводу о наличии оснований для внеочередного предоставления жилого помещения Г.

Отменяя решение суда и отказывая в удовлетворении требований прокурора, суд кассационной инстанции указал на отсутствие доказательств того, что уничтоженное в результате пожара здание общежития стало непригодным для проживания и не подлежит ремонту или реконструкции, а также на наличие постановления главы администрации городского округа о признании Г. малоимущей с составом семьи 2 человека, тогда как иск заявлен в отношении семьи, состоящей из трех человек.

Отменяя состоявшиеся по делу судебные постановления, президиум, руководствуясь ст. 361 ГПК РФ, указал, что здание, в котором Г. проживали и в установленном законом порядке были зарегистрированы по месту жительства, находилось на балансе войсковой части, использовалось для проживания военнослужащих и гражданского персонала и относилось к объектам федерального жилищного фонда. После расформирования в 1992 году войсковой части указанное здание списано с баланса как не имеющее ценности.

Постановлением главы администрации городского округа Г. (два человека) признаны малоимущими в целях принятия на учет нуждающихся в жилых помещениях и предоставления им по договору социального найма жилого помещения муниципального жилищного фонда.

При таких обстоятельствах вывод суда кассационной инстанции об отказе в удовлетворении исковых требований прокурора в отношении семьи Г., состоящей из двух человек, противоречит требованиям п. 2 ст. 49 ЖК РФ, пп. 1, 2 ст. 52 ЖК РФ, п. 1 ч. 2 ст. 57 ЖК РФ.

Принимая во внимание, что администрация городского округа, не оспаривая факта уничтожения здания, разместила семью Г. для временного проживания на территории детского оздоровительного лагеря "В", отсутствие данных, что спорное жилое помещение после пожара стало непригодным для проживания и не подлежит ремонту или реконструкции, не является безусловным основанием для отказа в удовлетворении заявленных требований.

В связи с тем, что обстоятельства состояния сгоревшего дома, а также возможность его ремонта или реконструкции не являлись предметом рассмотрения в суде первой инстанции, а в суд кассационной инстанции дополнительные доказательства по данным обстоятельствам не представлялись, вывод суда кассационной инстанции о принятии по делу нового решения без передачи дела на новое рассмотрение президиум признал противоречащим требованиям ст. 361 ГПК РФ и отменил состоявшиеся по делу судебные постановления.

В момент ДТП потерпевший находился при исполнении своих трудовых обязанностей, поэтому вред, причиненный здоровью, возмещается на основании Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний". Моральный вред взыскивается с причинителя вреда.

В. обратился в суд с иском к Б. о возмещении ущерба, причиненного в результате ДТП, и компенсации морального вреда.

04.02.2009 в нарушение Правил дорожного движения ответчик Б. выехал на полосу встречного движения, допустив столкновение с автомашиной под управлением ученика С., который обучался вождению истцом-инструктором. В результате ДТП истцу В. был причинен вред здоровью, всего он был нетрудоспособен 107 дней. Просит взыскать причиненный ущерб в виде затрат на лечение, дополнительное питание, утраченный заработок за 107 дней и компенсацию морального вреда.

Ответчик Б. иск признал в части компенсации морального вреда, в остальной части иск не признал, поскольку его ответственность была застрахована.

Определением суда к участию в деле в качестве второго ответчика была привлечена страховая компания, застраховавшая гражданскую ответственность Б., — ОСАО "Р".

Решением Орехово-Зуевского городского суда исковые требования удовлетворены частично, с ОСАО "Р" в пользу истца взыскано страховое возмещение — утраченный заработок и госпошлина, а с Б. — компенсация морального вреда.

Отменяя постановленное по делу решение в части взыскания материального ущерба со страховой компании, судебная коллегия указала на следующее.

Возлагая на страховую компанию ответственность по возмещению вреда, причиненного здоровью, суд первой инстанции руководствовался положениями главы 59 ГК РФ и положениями Федерального закона "Об обязательном страховании гражданской ответственности владельцев транспортных средств" и исходил из того, что счел установленной вину Б. в происшедшем ДТП.

Суд не учел того обстоятельства, что в момент ДТП истец находился при исполнении своих трудовых обязанностей инструктора по вождению, поскольку за рулем находился ученик С., который пришел на занятия по вождению. В тот момент истец состоял в трудовых отношениях с НОУ "О".

В соответствии со ст. 184 ТК РФ при повреждении здоровья или в случае смерти работника вследствие несчастного случая на производстве либо профессионального заболевания работнику (его семье) возмещаются его утраченный заработок (доход), а также связанные с повреждением здоровья дополнительные расходы на медицинскую, социальную и профессиональную реабилитацию либо соответствующие расходы в связи со смертью работника.

В силу абз. 2 п. 1 ст. 5 Федерального закона от 24.07.1998 N 125-ФЗ "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" физические лица, выполняющие работу на основании трудового договора, заключенного со страхователем, подлежат обязательному социальному страхованию от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний. Застрахованным лицам выплачивается пособие по временной нетрудоспособности, назначаемое в связи со страховым случаем, а также дополнительные расходы на лечение, приобретение лекарств, изделий медицинского назначения и индивидуального ухода; проезд застрахованного для получения отдельных видов медицинской и социальной реабилитации (ст. 8 Закона).

Таким образом, для лиц, которым вред здоровью причинен при исполнении ими трудовых обязанностей, законодатель предусматривает иной порядок возмещения вреда, не связанный с действием главы 59 ГК РФ и положениями ФЗ "Об ОСАГО". Более того, в п. "е" ч. 2 ст. 6 ФЗ "Об ОСАГО" к страховому риску по обязательному страхованию относит наступление гражданской ответственности по обязательствам, указанным в п. 1 настоящей статьи, за исключением случаев возникновения ответственности вследствие причинения вреда жизни или здоровью работников при исполнении ими трудовых обязанностей, если этот вред подлежит возмещению в соответствии с законом о соответствующем виде обязательного страхования или обязательного социального страхования.

Суд первой инстанции должен был установить, действительно ли в момент ДТП истец находился при исполнении своих трудовых обязанностей; каким образом был зафиксирован и расследован работодателем истца несчастный случай, происшедший с его работником; какие выплаты и в каком размере были получены истцом за счет работодателя либо Фонда социального страхования, а если не были получены, то почему.

Поскольку суд первой инстанции не установил надлежащим образом все обстоятельства, имеющие значение для дела, и неправильно применил нормы материального права, судебная коллегия решение отменила, дело направила на новое рассмотрение в тот же суд.

Что касается возмещения морального вреда, то в соответствии с п. 3 ст. 8 Федерального закона "Об обязательном социальном страховании от несчастных случаев на производстве и профессиональных заболеваний" он подлежит возмещению причинителем вреда.

Обязанность по возмещению морального вреда, причиненного работником при исполнении трудовых обязанностей, возлагается на работодателя (ст. 1068 ГК РФ).

К. обратилась в суд с иском к В. и просила взыскать с ответчика компенсацию морального вреда в размере 1500000 руб. Указала, что 01.04.2010 ответчик, управляя тягачом, совершил на нее наезд, причинив телесные повреждения и тяжкий вред здоровью.

Ответчик исковые требования не признал, пояснив, что наезда на истицу не допускал, в отношении него в возбуждении уголовного дела было отказано.

Решением Подольского городского суда исковые требования удовлетворены частично, в пользу истицы с ответчика взыскана компенсация морального вреда в сумме 70000 руб.

Судебная коллегия постановленное решение суда отменила, указав следующее.

Частично удовлетворяя иск и возлагая на В. обязанность по компенсации морального вреда, суд первой инстанции исходил из того, что в соответствии со ст. 1079 ГК РФ юридические лица и граждане, деятельность которых связана с повышенной опасностью для окружающих, обязаны возместить вред, причиненный источником повышенной опасности, если не докажут, что вред возник вследствие непреодолимой силы или умысла потерпевшего.

Между тем при разрешении данного спора суду следовало установить собственника транспортных средств, а затем выяснить, на каком праве ответчик В. управлял тягачом с прицепом. В случае если ответчику была выдана доверенность на право управления, суду надлежало проверить, не управлял ли он автомашиной в силу исполнения трудовых обязанностей, а если да, то с кем в трудовых отношениях по состоянию на 01.04.2010 он состоял.

Как пояснил ответчик в заседании судебной коллегии, он состоит в трудовых отношениях с Д. и И., а в день ДТП он исполнял трудовые обязанности. Транспортным средством управлял на основании доверенности и путевого листа.

В соответствии со ст. 1068 ГК РФ юридическое лицо либо гражданин возмещает вред, причиненный его работником при исполнении трудовых (служебных, должностных) обязанностей.

Судебная коллегия решение суда отменила, дело направила на новое рассмотрение в тот же суд.

Заявление об оспаривании действий сотрудника милиции подлежит разрешению в порядке гражданского судопроизводства по правилам главы 25 ГПК РФ, если административное производство в отношении заявителя было прекращено.

А. обратился в суд с жалобой на неправомерные действия сотрудника милиции, просил суд признать действия по его задержанию незаконными.

Определением судьи Химкинского городского суда от 3 мая 2011 г. в принятии заявления отказано на том основании, что заявленные требования не подлежат разрешению в порядке гражданского судопроизводства.

Судебная коллегия, отменяя данное определение, указала следующее.

В соответствии с п. 1 ч. 1 ст. 134 ГПК РФ судья отказывает в принятии заявления, если заявление не подлежит рассмотрению и разрешению в порядке гражданского судопроизводства, поскольку заявление рассматривается и разрешается в ином судебном порядке.

Заявитель обратился в суд с жалобой на неправомерные действия сотрудника милиции, просил суд признать действия по задержанию незаконными. Пояснил, что постановления о привлечении к административной ответственности в отношении него не выносилось, административное производство было прекращено.

Суд первой инстанции пришел к преждевременному выводу о том, что заявление А. не подлежит разрешению в порядке гражданского судопроизводства.

Оспариваемые действия были совершены в порядке, установленном КоАП РФ.

При таких обстоятельствах суду следовало установить, было ли прекращено административное производство в отношении заявителя. Если административное производство было прекращено, то требования, заявленные А., подлежат разрешению в порядке гл. 25 ГПК РФ.

Судебная коллегия указанное определение отменила, вопрос передала на новое рассмотрение в тот же суд.

Судебный пристав-исполнитель не вправе предлагать участнику общей долевой собственности воспользоваться преимущественным правом покупки доли.

ОАО АБ "Р" обратилось в суд с жалобой на действия судебного пристава-исполнителя по принятию постановления от 22.11.2010 и признанию его незаконным.

На основании постановления судебного пристава-исполнителя от 14.10.2010 арестованное недвижимое имущество должника — 1/2 доля в праве общей собственности на подъездной железнодорожный путь — было передано на реализацию. Однако в силу пп. 2, 3 оспариваемого постановления от 22.11.2010 судебный пристав-исполнитель отложил исполнительные действия по реализации имущества на торгах, предложив ООО "А" как участнику долевой собственности воспользоваться преимущественным правом покупки, а в случае отказа сособственника от приобретения доли — продолжить торги.

Решением Павлово-Посадского городского суда от 11 апреля 2011 г. требования удовлетворены частично.

Кассационная инстанция решение суда в части отказа в удовлетворении требований отменила, указав следующее.

В соответствии с ч. 3 ст. 87 Федерального закона от 02.10.2007 N 229-ФЗ "Об исполнительном производстве" реализация недвижимого имущества должника, а также вещи, стоимость которой превышает пятьсот тысяч рублей, включая неделимую, сложную вещь, главную вещь и вещь, связанную с ней общим назначением (принадлежность), осуществляется путем проведения открытых торгов в форме аукциона. Иной порядок реализации имущества должника, нежели реализацию на открытых торгах, Закон не предусматривает.

В оспариваемом постановлении судебный пристав-исполнитель предложил ООО "А" воспользоваться преимущественным правом покупки как участнику долевой собственности — 1/2 доли в праве общей собственности на подъездной железнодорожный путь без проведения торгов по рыночной стоимости 599000 руб., установленной на основании отчета оценщика.

Суд первой инстанции не принял во внимание нормы п. 1 ст. 250 ГК РФ, согласно которым преимущественное право покупки не распространяется на продажу доли в праве общей долевой собственности с публичных торгов.

Кроме того, ст. 255 ГК РФ предоставляет право кредитору, а не судебному приставу-исполнителю предъявить требование о выделе доли должника в общем имуществе для обращения на нее взыскания, требовать продажи должником своей доли остальным участникам общей собственности.

Также суд пришел к ошибочному выводу, что установленная отчетом рыночная стоимость спорного имущества от 17.07.2009 может применяться для реализации имущества 22.11.2010.

В соответствии с п. 26 Федерального стандарта оценки "Общие понятия оценки, подходы к оценке и требования к проведению оценки (ФСО N 1)", утвержденного приказом Минэкономразвития РФ от 20.07.2007 N 256, итоговая величина рыночной или иной стоимости объекта оценки, за исключением кадастровой, указанная в отчете об оценке, может быть признана рекомендуемой для целей совершения сделки с объектами оценки, если с даты составления отчета об оценке до даты совершения сделки с объектом оценки или даты представления публичной оферты прошло не более шести месяцев.

Таким образом, стоимость, установленная отчетом об оценке от 17.07.2009, могла применяться для совершения сделок, требующих установления рыночной стоимости до 17.01.2010. Постановление с предложением приобрести имущество вынесено 22.11.2010, т.е. по истечении более одиннадцати месяцев со дня, как истек срок применения отчета об оценке, и более семнадцати месяцев со дня изготовления отчета.

Суд необоснованно пришел к выводу, что установление рыночной стоимости для реализации арестованного имущества не требовалось.

Судебная коллегия решение суда в части отказа в удовлетворении требований отменила, приняла новое решение, которым оспариваемые пункты постановления судебного пристава-исполнителя признаны незаконными.

1. Неправильная квалификация действий виновного послужила поводом для отмены приговора в части осуждения по ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 158 УК РФ.

Приговором Щелковского городского суда Московской области от 12 октября 2004 г. П.Е.Е., ранее не судимый, осужден по пп. "а", "з" ч. 2 ст. 126 УК РФ к 6 годам лишения свободы, ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 158 УК РФ к 1 году лишения свободы, ч. 3 ст. 30, пп. "а", "з" ч. 2 ст. 126 УК РФ к 6 годам лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения наказаний окончательно назначено 7 лет лишения свободы. В соответствии со ст. 73 УК РФ назначенное П.Е.Е. наказание постановлено считать условным с испытательным сроком на 4 года.

Этим же приговором осуждены Л.В.В., К.А.А.

В кассационном порядке приговор суда не обжаловался.

П.Е.Е. осужден в том числе за подстрекательство к краже драгоценных металлов с предприятия при следующих обстоятельствах.

П.Е.Е. совместно с Л.В.В., К.А.А. насильно поместили Б.А.В. в автомобиль, на котором П.Е.Е. увез его в лесной массив, где удерживал, угрожая убийством, демонстрируя обрез охотничьего ружья, потребовал от потерпевшего совершать кражи драгоценных металлов с предприятия, где работал потерпевший, для дальнейшей передачи ему. После этого П.Е.Е. довез Б.А.В. до предприятия для реализации преступного умысла.

Через 3 дня П.Е.Е. у проходной завода насильно поместил Б.А.В. в автомобиль и отвез в лесной массив, где удерживал и, применяя насилие, потребовал от потерпевшего совершать кражи драгоценных металлов с предприятия для дальнейшей передачи ему. Получив согласие потерпевшего, П.Е.Е. отвез его в г. Фрязино для реализации преступного умысла.

Из материалов дела, а также обстоятельств, установленных судом, следует, что действия, направленные на хищение драгоценных металлов с предприятия, осужденными совершены не были.

По смыслу закона при таких обстоятельствах действия подстрекателя должны рассматриваться как приготовление к соучастию в преступлении.

В соответствии с ч. 2 ст. 30 УК РФ уголовная ответственность наступает за приготовление только к тяжкому и особо тяжкому преступлениям.

Согласно положениям ст. 15 УК РФ преступление, предусмотренное ч. 1 ст. 158 УК РФ, относится к преступлениям небольшой тяжести.

При таких обстоятельствах в действиях П.Е.Е. отсутствует состав преступления, предусмотренный ч. 1 ст. 158 УК РФ.

Президиум Московского областного суда отменил приговор в части осуждения П.Е.Е. по ч. 4 ст. 33, ч. 1 ст. 158 УК РФ и производство по делу прекратил на основании п. 2 ч. 1 ст. 24 УПК РФ в связи с отсутствием в деянии состава преступления.

На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных пп. "а", "з" ч. 2 ст. 126, ч. 3 ст. 30, пп. "а", "з" ч. 2 ст. 126 УК РФ, путем частичного сложения окончательно назначено П.Е.Е. наказание в виде лишения свободы сроком 6 лет 6 месяцев.

Назначенное наказание постановил считать условным с испытательным сроком на 4 года.

2. Отсутствие доказательств, подтверждающих наличие у осужденного умысла на убийство, привело к изменению квалификации содеянного.

По приговору Луховицкого районного суда Московской области от 15 июля 2010 г. С.А.С., ранее судимый, осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ к 8 годам лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии особого режима.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 2 сентября 2010 г. приговор оставлен без изменения.

С.А.С. осужден за покушение на убийство К.Д.Н.

Осужденный в ходе ссоры умышленно, с целью убийства своего знакомого К.Д.Н., нанес ему удар ножом в шею, причинив сквозное колото-резаное ранение, повлекшее тяжкий вред здоровью потерпевшего по признаку опасности для жизни. Свой умысел на убийство С.А.С. не довел до конца по независящим от него обстоятельствам ввиду пресечения его противоправных действий другими лицами и своевременного оказания потерпевшему медицинской помощи.

Суд, исходя из типа орудия преступления, того обстоятельства, что удар наносился в жизненно важный орган — шею, пришел к выводу о том, что С.А.С. осознавал общественно опасный характер своих действий, желал наступления смерти потерпевшего, но не довел свой умысел на убийство до конца по независящим от него обстоятельствам.

Между тем причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего путем нанесения удара ножом в жизненно важный орган может свидетельствовать о наличии умысла на убийство только в том случае, если имеются и другие доказательства, подтверждающие этот вывод.

Однако доказательств, подтверждающих наличие у осужденного умысла на умышленное убийство К.Д.Н., в материалах дела не имеется.

Как установлено судом, причинению ножевого ранения потерпевшему предшествовала ссора между С.А.С. и К.Д.Н., однако присутствовавшие при этом С. и Е. ее прекратили. После того, как в продолжение ссоры К.Д.Н. ударил осужденного рукой по лицу, последний схватил нож и нанес последнему удар в область шеи.

Противоправное поведение потерпевшего, явившееся поводом для преступления, признано судом в качестве смягчающего наказание обстоятельства.

В ходе предварительного следствия и в судебном заседании С.А.С. утверждал, что намерения убить К.Д.Н. у него не было. Таких намерений он не высказывал ни во время ссоры, ни в момент нанесения удара, что подтверждается показаниями потерпевшего, свидетелей — очевидцев случившегося.

В судебном заседании потерпевший К.Д.Н. показал, что С.А.С. не целился специально, чтобы попасть ему в горло, а просто ударил, находясь на расстоянии около метра, и попал ему в шею.

Очевидец происшествия — свидетель С. показал, что С.А.С. угроз убийством в адрес потерпевшего не высказывал. После нанесения удара потерпевшему С.А.С. продолжил употребление спиртных напитков и никаких дальнейших действий, направленных на лишение К.Д.Н. жизни, не предпринимал, несмотря на то, что никаких препятствий для этого у него не было.

Аналогичные показания дала свидетель Ш.

При таких обстоятельствах довод осужденного об отсутствии у него умысла на убийство К.Д.Н. является обоснованным.

Покушение на совершение преступления представляет собой целенаправленную деятельность лица и может совершаться лишь с прямым умыслом, так как, не желая достигнуть определенного результата, лицо не может и покушаться на его достижение.

Поскольку по делу не установлено наличие у осужденного умысла на умышленное убийство, он должен нести ответственность не за те последствия, которые могли наступить, а только за те последствия, которые реально наступили, то есть по ч. 1 ст. 111 УК РФ за умышленное причинение тяжкого вреда здоровью потерпевшего К.Д.Н.

Поскольку действия осужденного переквалифицированы с особо тяжкого на тяжкое преступление, в его действиях имеется опасный рецидив преступлений, в связи с чем на основании п. "в" ч. 1 ст. 58 УК РФ осужденный должен отбывать наказание в исправительной колонии строгого режима.

Президиум Московского областного суда изменил приговор и кассационное определение в отношении С.А.С., переквалифицировал его действия с ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 105 УК РФ на ч. 1 ст. 111 УК РФ (в ред. ФЗ РФ от 07.03.2011 N 26-ФЗ), по которой назначил 7 лет 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

3. Квалифицировав действия лица по ч. 2 ст. 159 УК РФ, суд не установил, какая часть денежных средств была обращена в пользу виновного.

Приговором Одинцовского городского суда Московской области от 21 декабря 2009 г. Ш.В.А., ранее не судимый, осужден за семь преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 159 УК РФ, к 1 году 6 месяцам лишения свободы за каждое преступление. На основании ч. 2 ст. 69 УК РФ путем частичного сложения по совокупности преступлений назначено 4 года лишения свободы. В соответствии со ст. 73 УК РФ наказание постановлено считать условным с испытательным сроком на три года.

Определением судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 27 февраля 2010 г. приговор оставлен без изменений.

Рассмотрев надзорную жалобу адвоката Б.А.А. в интересах Ш.В.А., президиум отменил состоявшиеся судебные решения, а уголовное дело передал на новое рассмотрение в тот же суд в ином составе судей, указав следующее.

Согласно ст. 73 УПК РФ при производстве по уголовному делу подлежит доказыванию, помимо прочего, событие преступления (время, место, способ и другие обстоятельства совершения преступления), характер и размер вреда, причиненного преступлением.

Эти требования закона суд не выполнил в полном объеме.

Суд пришел к выводу о том, что Ш.В.А. полученные от граждан денежные средства по договорам на поставку кухонной мебели обращал в свою пользу.

Сам Ш.В.А. в судебном заседании пояснил, что он получал деньги от менеджеров по указанию генерального директора ООО "…", при этом расплачивался с поставщиками, вносил деньги за аренду помещения, оплачивал труд рабочих. Деньги по договору от 15 мая 2008 г. между ООО "…" и ООО "…" были перечислены на закупку материалов.

Свидетель П. пояснил, что с февраля по май 2008 г. практически отсутствовали материалы на изготовление мебели, но производство работало и договоры продолжали заключаться. Деньгами, полученными от новых клиентов, платили арендную плату, выдавали заработную плату сотрудникам, закупали материалы, возвращали денежные средства клиентам, чьи заказы не были выполнены.

Из показаний свидетеля Г. следует, что он являлся собственником помещения, которое сдавал в аренду ООО "…". Данная организация оплачивала аренду наличными, в полном объеме, но с задержками.

Более того, суд в приговоре указал, что Ш.В.А., получая от менеджеров ООО "…" деньги граждан, заключивших договоры на поставку кухонной мебели, вносил данные денежные средства за аренду помещения, часть денежных средств уходила на оплату труда рабочим, на погашение задолженности перед поставщиками.

Таким образом, суд не установил, какая часть денежных средств была потрачена Ш.В.А. на производственную деятельность предприятия, а какую часть денежных средств он обратил в свою пользу. Этот вопрос судом не выяснялся, указанные обстоятельства не получили оценку в приговоре, хотя имеют существенное значение для квалификации действий осужденного.

4. При назначении наказания суд вместо ч. 5 ст. 69 УК РФ ошибочно применил ст. 70 УК РФ.

Приговором мирового судьи 77 судебного участка Коломенского судебного района Московской области от 28 мая 2010 года М.А.Р., ранее судимый:

— 02.08.2005 по ч. 2 ст. 213 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы условно с испытательным сроком 3 года;

— 25.12.2006 по ч. 3 ст. 158, ч. 1 ст. 226 УК РФ, на основании ст. 69 УК РФ к 3 годам 6 месяцам лишения свободы. В соответствии с ч. 5 ст. 74, ст. 70 УК РФ окончательно по совокупности приговоров назначено 4 года 6 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в ИК общего режима. Освобожден 28.04.2009 условно-досрочно на 1 год 10 месяцев 1 день;

— 23.03.2010 по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 УК РФ к 6 месяцам лишения свободы, в соответствии с ч. 5 ст. 74, ст. 70 УК РФ окончательно по совокупности приговоров назначено 1 год 11 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в ИК общего режима;

— осужден по ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 УК РФ к 1 году лишения свободы. На основании ст. 70 УК РФ частично присоединено наказание по приговору от 23.03.2010 и окончательно по совокупности приговоров назначено 2 года лишения свободы в исправительной колонии строгого режима.

Приговор постановлен в особом порядке судебного разбирательства, предусмотренном главой 40 УПК РФ.

В кассационном порядке приговор не обжаловался.

Президиум Московского областного суда изменил приговор Подольского городского суда, указав следующее.

Как следует из материалов дела, М.А.Р. ранее был осужден 23.03.2010 мировым судьей 84 судебного участка Коломенского судебного района Московской области. По настоящему уголовному делу преступление М.А.Р. совершено 16 марта 2010 года, то есть до вынесения приговора от 23 марта 2010 года, и наказание ему должно быть назначено по правилам ч. 5 ст. 69 УК РФ.

Кроме того, приговор суда подлежал изменению в связи с необходимостью приведения его в соответствие с Федеральным законом от 7 марта 2011 года N 26-ФЗ, исключившим из ч. 1 ст. 158 УК РФ нижнюю границу одного из видов наказания, что улучшает положение осужденного.

Президиум переквалифицировал действия М.А.Р. с ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 УК РФ (в редакции ФЗ РФ от 27.12.2009 N 377-ФЗ) на ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 158 УК РФ (в редакции ФЗ РФ от 07.03.2011 N 26-ФЗ), по которой назначил наказание в виде 1 года лишения свободы.

В соответствии с ч. 5 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений окончательно назначил М.А.Р. 2 года лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

5. Отмена условно-досрочного освобождения и назначение наказания по совокупности приговоров привели к изменению судебных решений.

А., ранее судимый 11.04.2000 по пп. "а", "в" ч. 2 ст. 132, пп. "а", "в", "д" ч. 2 ст. 131 УК РФ к 6 годам лишения свободы, освобожденный условно-досрочно на неотбытый срок 2 года 5 дней 23.09.2003, был осужден приговором Серпуховского городского суда Московской области от 4 сентября 2008 года по ч. 2 ст. 159 УК РФ к 2 годам лишения свободы; по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к 2 годам 6 месяцам лишения свободы; по ч. 1 ст. 161 УК РФ к 2 годам лишения свободы; по пп. "в", "д" ч. 2 ст. 131 УК РФ к 6 годам лишения свободы. На основании ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений назначено 8 лет лишения свободы. В соответствии с п. "в" ч. 7 ст. 79, ст. 70 УК РФ отменено условно-досрочное освобождение и по совокупности приговоров путем частичного присоединения окончательно назначено 9 лет лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 23 октября 2008 года приговор оставлен без изменения.

Президиум Московского областного суда, рассмотрев уголовное дело по надзорной жалобе осужденного А., изменил судебные решения в части назначения наказания по следующим основаниям.

Суд, полагая, что А. совершил часть преступлений в период условно-досрочного освобождения от отбывания наказания по предыдущему приговору, применил положения ст. 79 ч. 7 п. "в" УК РФ и окончательно назначил ему наказание по совокупности приговоров по правилам ст. 70 УК РФ.

Однако данный вывод суда является ошибочным.

Установлено, что А. осужден за преступления, совершенные в период с 29 декабря 2005 года до середины января 2006 года.

Между тем из материалов дела следует, что А., будучи осужденным по приговору Серпуховского городского суда от 11 апреля 2000 года по пп. "а", "в" ч. 2 ст. 132, пп. "а", "в", "д" ч. 2 ст. 131 УК РФ к 6 годам лишения свободы, был условно-досрочно освобожден из мест лишения свободы 23 сентября 2003 года на 2 года 5 дней.

Указанный срок условно-досрочного освобождения истек 28 сентября 2009 года, то есть до совершения первого преступления по последнему приговору.

Изменены были судебные решения и в связи с необходимостью их приведения в соответствие с ФЗ РФ от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ, исключившим в ч. 2 ст. 159, ч. 2 ст. 158, ч. 1 ст. 161 УК РФ нижнюю границу одного из видов наказания, что улучшает положение осужденного.

Президиум исключил указание о применении А. п. "в" ч. 7 ст. 79, ст. 70 УК РФ.

Переквалифицировал действия А. на п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ), по которой назначил наказание в виде 2 лет 5 месяцев лишения свободы;

на ч. 2 ст. 159 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ), по которой назначил наказание в виде 1 года 11 месяцев лишения свободы;

на ч. 1 ст. 161 УК РФ (в редакции Федерального закона от 7 марта 2011 г. N 26-ФЗ), по которой назначил наказание в виде 1 года 11 месяцев лишения свободы.

В соответствии с ч. 3 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений, предусмотренных п. "в" ч. 2 ст. 158, ч. 2 ст. 159, ч. 1 ст. 161, пп. "в", "д" ч. 2 ст. 131 УК РФ, путем частичного сложения окончательно назначил 7 лет 9 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

В остальной части судебные решения оставил без изменения.

6. При признании рецидива преступлений обстоятельством, отягчающим наказание, суд вопреки требованиям пп. "а", "б", "в" ч. 4 ст. 18 УК РФ ошибочно учел предыдущие судимости виновного за преступления, осуждение за которые признавалось условным, были совершены в несовершеннолетнем возрасте и отнесены к категории небольшой тяжести.

Приговором Пушкинского городского суда Московской области от 23 марта 2010 года Л.Д.А., 6 марта 1986 года рождения, судимый:

14.10.2003 по пп. "г", "д" ч. 2 ст. 161 УК РФ с применением ст. 73 УК РФ к 3 годам лишения свободы условно с испытательным сроком 2 года;

01.09.2004 по ч. 1 ст. 159 с применением ст. 73 УК РФ к 1 году лишения свободы условно с испытательным сроком 1 год;

24.03.2005 по ч. 1 ст. 159 с применением ст. 70 УК РФ к 3 годам 1 месяцу лишения свободы,

— осужден по ч. 1 ст. 161 УК РФ к 1 году лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Приговор постановлен в особом порядке, предусмотренном гл. 40 УПК РФ.

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 20 мая 2010 года приговор оставлен без изменения.

Поводом для вмешательства в состоявшиеся судебные решения послужили следующие нарушения требований уголовного закона.

Из материалов дела следует, что суд признал наличие в действиях Л.Д.А. рецидива преступлений.

Так, 14.10.2003 Л.Д.А. был судим в несовершеннолетнем возрасте по пп. "г", "д" ч. 2 ст. 161 УК РФ к условной мере наказания, в последующем дважды осуждался 01.09.2004 и 24.03.2005 за преступления, которые в соответствии с ч. 2 ст. 15 УК РФ относятся к преступлениям небольшой тяжести, за одно из которых он был осужден к условному наказанию.

В соответствии с пп. "а", "б", "в" ч. 4 ст. 18 УК РФ при признании рецидива преступлений не учитываются судимости за умышленные преступления небольшой тяжести и за преступления, совершенные лицом в возрасте до 18 лет, а также за преступления, осуждение за которые признавалось условным.

Таким образом, все три предыдущие судимости не должны были учитываться при назначении Л.Д.А. наказания.

Ввиду отсутствия рецидива преступлений наказание Л.Д.А. надлежит отбывать в исправительной колонии общего режима.

Президиум исключил из приговора указание о наличии в действиях Л.Д.А. рецидива преступлений и признании его отягчающим наказание обстоятельством.

Снизил назначенное по ч. 1 ст. 161 УК РФ наказание до 11 месяцев лишения свободы с отбыванием в исправительной колонии общего режима.

7. Вопреки имеющимся в материалах уголовного дела сведениям, суд не признал наличие у осужденного на иждивении малолетнего ребенка в качестве обстоятельства, смягчающего наказание.

Приговором Ногинского городского суда Московской области от 19 мая 2010 г. С.Е.С., ранее судимый, осужден по ч. 1 ст. 105 УК РФ к 11 годам лишения свободы в исправительной колонии особого режима.

Кассационным определением судебной коллегии по уголовным делам Московского областного суда от 27 июля 2010 года приговор оставлен без изменения.

Президиум Московского областного суда, рассмотрев надзорную жалобу осужденного, нашел ее подлежащей удовлетворению по следующим основаниям.

В соответствии со ст. 303 УПК РФ приговор суда состоит из вводной, описательно-мотивировочной и резолютивной частей.

Согласно п. 4 ст. 304 УПК РФ во вводной части приговора должны быть указаны данные о семейном положении подсудимого и иные данные о его личности, имеющие значение для уголовного дела.

При назначении наказания суд также в соответствии с положениями ч. 3 ст. 60 УК РФ должен был учесть обстоятельства, смягчающие наказание, к которым согласно п. "г" ч. 1 ст. 61 УК РФ относится наличие у виновного малолетних детей.

В нарушение указанных требований закона суд не указал во вводной части данные о наличии у осужденного малолетнего ребенка — С.Л.Е., "…" года рождения, хотя в материалах дела об этом имелись достоверные сведения. В обвинительном заключении органами следствия указывалось наличие малолетнего ребенка в качестве смягчающего наказание обстоятельства, предусмотренного п. "г" ч. 1 ст. 61 УК РФ.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ N 2 от 11.01.2007 "О практике назначения судами Российской Федерации уголовного наказания", судам следует иметь в виду, что обстоятельства, смягчающие наказание, признаются таковыми с учетом установленных в судебном заседании фактических обстоятельств уголовного дела. Во всяком случае, непризнание обстоятельства смягчающим наказание должно быть мотивировано в описательно-мотивировочной части приговора.

Между тем при решении вопроса о назначении С.Е.С. наказания суд в нарушение вышеназванных требований закона не признал наличие у него малолетнего ребенка в качестве смягчающего обстоятельства и не мотивировал свое решение в описательно-мотивировочной части приговора.

Президиум Московского областного суда признал наличие у осужденного малолетнего ребенка смягчающим наказание обстоятельством и снизил назначенное ему по ч. 1 ст. 105 УК РФ наказание до 10 лет 10 месяцев лишения свободы.

8. При установлении размера материального ущерба, причиненного преступлением и подлежащего возмещению, судом не учтено, что частично ущерб, причиненный кражей, добровольно возмещен потерпевшей.

Приговором Люберецкого городского суда Московской области от 1 июня 2007 года Р.А.С., ранее судимый, осужден за совершение двух преступлений, предусмотренных ч. 1 ст. 158 УК РФ, к 1 году лишения свободы за каждое; четырех преступлений, предусмотренных п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, к 2 годам лишения свободы за каждое; пп. "б", "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ к 2 годам лишения свободы; ч. 3 ст. 30, ч. 1 ст. 161 УК РФ к 1 году 6 месяцам лишения свободы; ч. 1 ст. 161 УК РФ к 2 годам лишения свободы. В соответствии с ч. 2 ст. 69 УК РФ по совокупности преступлений путем частичного сложения назначено 3 года лишения свободы.

На основании п. "в" ч. 7 ст. 79 УК РФ отменено условно-досрочное освобождение по приговору от 31.10.2000 и неотбытая часть наказания по этому приговору в виде 8 месяцев лишения свободы в соответствии со ст. 70 УК РФ присоединена к наказанию, назначенному по настоящему приговору.

Окончательно по совокупности приговоров назначено 3 года 8 месяцев лишения свободы с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима.

Постановлено взыскать с Р.А.С. в пользу Ш.Е.Л. 8690 рублей, в пользу П.Г.В. — 2400 рублей, в пользу Х.А.Е. — 8250 рублей.

В кассационном порядке приговор не пересматривался.

Президиум Московского областного суда изменил состоявшиеся судебные решения, указав следующее.

В соответствии с пп. 10, 12 ч. 1 ст. 299, пп. 1, 2 ч. 1 ст. 309 УПК РФ при постановлении приговора суд разрешает вопросы о том, подлежит ли удовлетворению гражданский иск, в чью пользу, в каком размере и как поступить с вещественными доказательствами.

Однако из описательно-мотивировочной части приговора следует, что Р.А.С. признан виновным в тайном хищении 31.10.2006 мобильного телефона "…" стоимостью 7990 рублей, принадлежащего Ш.Е.Л., с находившейся в нем сим-картой оператора связи "М" с тарифом "О" стоимостью 400 рублей, на счету которой находились денежные средства в размере 300 рублей, чем причинил потерпевшей материальный ущерб на сумму 8690 рублей.

Заявленные потерпевшими Ш., П. и Х. гражданские иски на сумму похищенного имущества признаны судом обоснованными и подлежащими удовлетворению.

Вместе с тем из материалов уголовного дела следует, что Ш.Е.Л. в ходе следствия 24.11.2006 был заявлен гражданский иск на сумму 15 тысяч рублей, мотивированный потерей в результате хищения телефона клиентов и соответственно уменьшением заработной платы.

Похищенный у Ш. телефон, изъятый у А.А.В., приобщен к делу в качестве вещественного доказательства и на основании постановления дознавателя ОД Люберецкого УВД 27.11.2006 возвращен потерпевшей, у которой претензий по поводу его сохранности не имелось.

Согласно резолютивной части приговора вещественное доказательство мобильный телефон "…" передан Ш.

При указанных обстоятельствах у суда не было оснований для взыскания с осужденного Р.А.С. в пользу Ш. суммы ущерба, равной стоимости похищенного имущества, которое по приговору суда возвращено потерпевшей.

При этом, учитывая сумму заявленного потерпевшей гражданского иска, основания, по которым он заявлен, и отсутствие каких-либо документов, подтверждающих обоснованность его размера, суду надлежало руководствоваться ч. 2 ст. 309 УПК РФ, в соответствии с которой при необходимости производства дополнительных расчетов, связанных с гражданским иском, требующих отложения судебного разбирательства, суд может признать за гражданским истцом право на удовлетворение гражданского иска и передать вопрос о размере возмещения гражданского иска для рассмотрения в порядке гражданского судопроизводства.

Президиум изменил приговор суда, исключил из приговора указание о взыскании с осужденного в пользу Ш.Е.Л. суммы ущерба в размере 8690 рублей, равной стоимости похищенного имущества, признал за Ш.Е.Л. право на удовлетворение гражданского иска в порядке гражданского судопроизводства.

9. Неверное исчисление периода уклонения от уплаты алиментов привело к изменению судебных решений.

Приговором мирового судьи 225 судебного участка Сергиево-Посадского судебного района Московской области от 6 мая 2009 года П.М.А., ранее судимый к условной мере наказания, осужден по ч. 1 ст. 157 УК РФ к 1 году исправительных работ с удержанием 15% заработка в доход государства. В соответствии с ч. 4 ст. 74 УК РФ отменено условное осуждение и на основании ст. 70 УК РФ по совокупности приговоров путем частичного присоединения окончательно назначено 1 год 6 месяцев исправительных работ с удержанием 15% заработка в доход государства.

В апелляционном и кассационном порядке приговор мирового судьи оставлен без изменения.

Проверив материалы дела, президиум Московского областного суда пришел к выводу о необходимости изменения приговора суда в отношении П.М.А. по следующим основаниям.

По решению мирового судьи 225 судебного участка Сергиево-Посадского судебного района Московской области от 22 августа 2007 г. с П.М.А. взысканы алименты в пользу его нетрудоспособной дочери П.М.О., "…" года рождения, на ее содержание в твердой денежной сумме в размере "…" рублей начиная с 30 мая 2007 года.

В результате уклонения П.М.А. от уплаты алиментов образовалась задолженность за период с 5 февраля 2008 года по 4 марта 2009 года, то есть за 12 месяцев и 2 дня в размере 47870 рублей 09 копеек.

Однако из справки Сергиево-Посадского управления ЗАГС от 13 октября 2010 года усматривается, что П.О.М., "…" года рождения, умерла 7 января 2009 года. Следовательно, период злостного уклонения от уплаты П.М.А. алиментов органами предварительного следствия и судом установлен неверно, поскольку размер задолженности определен с учетом периода с 7 января по 4 марта 2009 года, когда обязательства осужденного по содержанию дочери фактически прекратились в связи со смертью последней.

Вопросы, связанные с расчетом размера задолженности по алиментам, могут быть разрешены в порядке, установленном ст. 396, 397 УПК РФ.

Президиум Московского областного суда изменил состоявшиеся в отношении П.М.А. судебные решения, посчитав злостным уклонением П.М.А. от уплаты алиментов на содержание несовершеннолетней нетрудоспособной дочери П.О.М. в период с 5 февраля 2008 года по 7 января 2009 года.

Незаконное хранение без цели сбыта наркотического средства в размерах, не являющихся крупным либо особо крупным, не образует состава преступления.

Приговором Щелковского городского суда У. осужден за совершение нескольких преступлений, в том числе по ч. 1 ст. 228 УК РФ за незаконное хранение наркотического средства без цели сбыта.

Судебная коллегия, не согласившись с такой юридической оценкой, данной действиям У., основываясь на положения постановления Правительства РФ N 76 от 07.02.2006 "Об утверждении крупного и особо крупного размеров наркотических средств и психотропных веществ, а также крупного и особо крупного размеров для растений, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, либо их частей, содержащих наркотические средства или психотропные вещества, для целей статей 228, 228.1 и 229 УК РФ", приговор в части осуждения У. по ч. 1 ст. 228 УК РФ отменила, дело в этой части прекратила.

Судом было установлено, что У. незаконно хранил героин в размере 0,5 грамма, то есть в крупном размере, тогда как согласно вышеназванному постановлению крупным размером героина признается его количество, превышающее 0,5 грамма.

При таких обстоятельствах состав преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 228 УК РФ, в действиях У. отсутствовал.

Содеянное может быть квалифицировано как покушение на кражу лишь в случае доказанности наличия прямого умысла на совершение этого преступления.

Приговор Наро-Фоминского городского суда в отношении К., осужденного по ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ, был изменен по следующим основаниям.

Осужденный К. пояснил в судебном заседании, что действительно незаконно проник в дом своего дяди, разбив окно лопатой, и уснул на кухне от большого количества выпитого алкоголя. Свидетель Н. (сотрудник милиции) подтвердил, что по прибытии в дом наряд милиции обнаружил на полу спавшего К., а под ним находились полусапожки, которые были изъяты с составлением протокола.

Каких-либо данных, которые свидетельствовали о наличии у осужденного прямого умысла на кражу сапог и совершение незаконного проникновения в дом именно для этой цели, в деле нет. Не было получено таких данных и в судебном заседании.

Судебная коллегия указала, что то обстоятельство, что К. был обнаружен в доме своего дяди в состоянии опьянения спящим на сапогах, не является бесспорной уликой, которая может быть положена в основу вывода о наличии умысла на кражу указанных сапог.

Учитывая данные обстоятельства, судебная коллегия изменила приговор суда, переквалифицировав действия осужденного с ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ на ч. 1 ст. 139 УК РФ.

Присвоение найденного не может расцениваться как хищение чужого имущества.

Судебная коллегия отменила постановленный в особом порядке приговор Волоколамского городского суда Московской области в отношении А., осужденного по п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ, уголовное дело производством прекратила за отсутствием в деянии состава преступления.

В ходе предварительного следствия, как следует из обвинительного заключения, было установлено, что подсудимый А., заметив, что у гражданина Р. из кармана выпал мобильный телефон, не сообщил ему о случившемся, а, дождавшись ухода потерпевшего, поднял телефон и присвоил. Таким образом, А. не предпринимал никаких активных действий, направленных на неправомерное изъятие имущества у потерпевшего.

Судебная коллегия указала, что согласно ст. 227 ГК РФ находка — это обнаружение чужой вещи, которая выбыла из владения собственника помимо его воли. Данная норма закона равным образом применима как в тех случаях, когда нашедший вещь знает, кто является собственником, так и в случаях, когда собственник вещи ему неизвестен.

По действующему законодательству лицо, утаившее находку либо не заявившее о ней, не несет уголовной ответственности. Таким образом, в действиях А. не содержится состава преступления, предусмотренного п. "в" ч. 2 ст. 158 УК РФ.

В кассационном определении дается ссылка на рекомендации, содержащиеся в постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 05.12.2006 "О применении судами особого порядка судебного разбирательства уголовных дел", если в кассационных жалобах или представлениях содержатся данные, указывающие на нарушение уголовно-процессуального закона, неправильное применение уголовного закона либо на несправедливость приговора, судебные решения, принятые в особом порядке, могут быть отменены или изменены, если при этом не изменяются фактические обстоятельства дела.

При производстве по уголовному делу подлежит доказыванию, наряду с другими обстоятельствами, событие преступления, в том числе время совершения преступления.

Приговором Балашихинского городского суда Д. был осужден за совершение ряда преступлений, в том числе предусмотренных ч. 1 ст. 327 УК РФ и ч. 1 ст. 327 УК РФ.

Он признан виновным в том, что совершил подделку удостоверения и официального документа, предоставляющего права, в целях его использования, то есть в совершении преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 327 УК РФ.

Судебная коллегия указала, что органами предварительного следствия и суда не было установлено время подделки Д. водительского удостоверения и паспорта, а приведенное в материалах дела указание времени "не позднее 07.07.2010" свидетельствует о том, что такая подделка могла быть совершена за пределами сроков давности привлечения лица к уголовной ответственности, установленных ст. 78 УК РФ. В связи с этим приговор в этой части отменен с прекращением уголовного преследования Д.

Этим же приговором Д. признан виновным в совершении незаконного приобретения, хранения и ношения огнестрельного оружия и боеприпасов. В этой части требования закона также не были выполнены, поскольку время совершения этих действий указано как: "не установленное следствием время, но не позднее 07.07.2010".

По мнению судебной коллегии, подобного рода указание времени свидетельствует о том, что действия Д. по приобретению огнестрельного оружия и боеприпасов могли быть совершены за пределами сроков давности привлечения лица к уголовной ответственности, установленных ст. 78 УК РФ. Это привело к исключению данного признака, в этой части действия Д. квалифицированы по ч. 1 ст. 222 УК РФ только как совершение незаконного хранения и ношения огнестрельного оружия и боеприпасов.

Судебная коллегия изменила приговор в отношении Д. в части осуждения Д. по ч. 1 ст. 327 УК РФ, приговор отменен, дело в этой части прекращено, исключено из приговора указание об осуждении Д. по ч. 1 ст. 222 УК РФ за незаконное приобретение огнестрельного оружия и боеприпасов.

При постановлении приговора в особом порядке подсудимому не может быть назначено наказание, превышающее 2/3 максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление.

Нарушение данного требования явилось основанием для изменения приговора Павлово-Посадского городского суда Московской области в отношении Л., осужденного по ч. 3 ст. 264 УК РФ к 3 годам 6 мес. лишения свободы условно, с испытательным сроком на 2 года и лишением права управления транспортными средствами на 2 года.

Л. признан виновным в нарушении правил дорожного движения, повлекшем по неосторожности смерть человека. Виновным себя он признал, и его ходатайство о постановлении приговора в особом порядке удовлетворено.

Судебная коллегия, исходя из положений ч. 7 ст. 316 УПК РФ, признала наказание, назначенное Л., чрезмерно суровым. Согласно указанной норме уголовно-процессуального закона, если судья придет к выводу, что обвинение, с которым согласился подсудимый, обоснованно, то наказание последнему не может превышать 2/3 максимального срока наиболее строгого вида наказания, предусмотренного за совершенное преступление.

Санкция ч. 3 ст. 264 УК РФ, по которой осужден Л., предусматривает лишение свободы до 5 лет, поэтому наказание Л. не может превышать 3 лет 4 месяцев лишения свободы.

Приговор суда изменен, наказание смягчено до установленных законом пределов.

В резолютивной части обвинительного приговора должны быть указаны вид и размер наказания, назначенного подсудимому за каждое преступление, в совершении которого он признается виновным.

Невыполнение данного требования уголовно-процессуального закона повлекло отмену приговора Наро-Фоминского городского суда Московской области в отношении Н., осужденного по п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ (2 эпизода), пп. "а", "б" ч. 2 ст. 158 УК РФ, ч. 3 ст. 30 УК РФ.

Суд признал Н. виновным в совершении двух преступлений — в покушении на кражу, то есть в совершении умышленных действий, непосредственно направленных на тайное хищение чужого имущества, совершенные с незаконным проникновением в жилище, а кроме того, в совершении тех же действий по признаку с причинением значительного ущерба гражданину.

Однако в нарушение требований закона суд назначил Н. наказание за одно преступление, предусмотренное ч. 3 ст. 30, п. "а" ч. 3 ст. 158 УК РФ.

В соответствии со ст. 381, 382 УПК РФ вышеуказанные обстоятельства являются основанием для отмены приговора с направлением уголовного дела на новое судебное разбирательство.

Если в период отсрочки отбывания наказания осужденный, которому отсрочено реальное отбывание наказания, совершает новое преступление, то к наказанию, назначенному по последнему приговору, частично или полностью присоединяется неотбытая часть наказания по предыдущему приговору суда.

Указанные требования закона не были выполнены при постановлении приговора Химкинского городского суда Московской области, которым Б., ранее осужденная за совершение двух преступлений, предусмотренных ч. 3 ст. 30, пп. "а", "б" ч. 2 ст. 228-1 УК РФ, с применением ст. 64 и ч. 3 ст. 69 ч. 3 УК РФ, и которой на основании ст. 82 УК РФ и ст. 398 УПК РФ отбывание наказания было отсрочено до достижения ее ребенком четырнадцатилетнего возраста, осуждена по ч. 2 ст. 228 УК РФ.

Назначенное наказание по предыдущему приговору постановлено исполнять самостоятельно.

При изучении данных о личности подсудимой судом было установлено, что осужденная совершила тяжкое преступление в период отсрочки отбывания наказания по предыдущему приговору до достижения ее ребенком четырнадцатилетнего возраста. Однако в нарушение требований закона суд постановил наказание, назначенное по предыдущему приговору, исполнять самостоятельно, что свидетельствует о неправильном применении судом уголовного закона и назначении несправедливого наказания.

При таких обстоятельствах судебная коллегия признала приговор суда незаконным и необоснованным, подлежащим отмене с направлением уголовного дела на новое рассмотрение со стадии судебного разбирательства.

Согласно п. 2 ч. 1 ст. 61 УПК РФ следователь не может участвовать в производстве по уголовному делу, если он участвовал в качестве понятого в производстве по данному уголовному делу.

Невыполнение данного требования уголовно-процессуального закона повлекло отмену приговора Люберецкого городского суда Московской области в отношении К., осужденного по ч. 1 ст. 131 УК РФ (4 эпизода), ч. 1 ст. 132 УК РФ (3 эпизода), ч. 1 ст. 161 УК РФ (3 эпизода), по ч. 3 ст. 30 УК РФ.

Судебная коллегия признала, что в ходе предварительного следствия по данному уголовному делу были нарушены требования уголовно-процессуального закона, которые не разрешают следователю участвовать в производстве уголовного дела, если он участвовал в качестве понятого в производстве по данному делу, а при наличии оснований для отвода следователь обязан устраниться от участия в производстве по уголовному делу.

Согласно материалам уголовного дела в ходе осмотра места происшествия в качестве понятого участвовал следователь А.

Постановлением руководителя СО по г. Люберцы СУ СК при прокуратуре РФ по Московской области данное уголовное дело было передано для производства расследования следователю А., который принял уголовное дело к производству. Постановлением руководителя СО по г. Люберцы СУ СК при прокуратуре РФ по Московской области расследование по уголовному делу было поручено следственной группе в составе заместителя руководителя следственного отдела и следователя А.

В период предварительного следствия по уголовному делу следователь А. проводил ряд следственных действий, о чем составил соответствующие протоколы.

Суд первой инстанции обоснованно пришел к выводу о том, что после участия в качестве понятого при проведении осмотра места происшествия А. не был вправе проводить предварительное следствие по настоящему уголовному делу, поэтому протоколы следственных действий с участием следователя А., имеющиеся в материалах дела, признаны недопустимыми доказательствами.

Вместе с тем следователь А. в рамках данного уголовного дела выполнил и требования ст. 215-218 УПК РФ, о чем составил соответствующие протоколы.

Судебная коллегия пришла к выводу о том, что требования ст. 215-218 УПК РФ, в том числе ознакомление с материалами уголовного дела осужденного К. и потерпевших, органами предварительного расследования проведено с существенным нарушением уголовно-процессуального закона, чем нарушено право осужденного на защиту, а потерпевших — на доступ к правосудию, что в соответствии с п. 2 ч. 1 ст. 379 УПК РФ является основанием для отмены приговора.

Учитывая, что нарушения уголовно-процессуального закона были допущены в период предварительного следствия и не могли быть восполнены в ходе судебного разбирательства по делу, уголовное дело в отношении К. направлено Люберецкому городскому прокурору Московской области в порядке ст. 237 УПК РФ для устранения препятствий его рассмотрения судом.

Участие защитника в уголовном судопроизводстве является обязательным, если обвиняемый не владеет языком, на котором ведется производство по уголовному делу.

Невыполнение данного требования уголовно-процессуального закона повлекло отмену приговора Одинцовского городского суда в отношении Л. и О., осужденных по пп. "а", "в" ч. 3 ст. 158, п. "а" ч. 3 ст. 226, пп. "а", "в" ч. 3 ст. 158, п. "б" ч. 4 ст. 162, п. "б" ч. 4 ст. 226, п. "б" ч. 4 ст. 162, п. "б" ч. 4 ст. 162 УК РФ.

В судебное заседание по состоянию здоровья не явился адвокат Ц., осуществляющий по соглашению защиту осужденного Л., суд, не рассмотрев вопрос о возможности дальнейшего участия адвоката Ц. в судебном заседании и его замены, провел судебное заседание в отсутствие адвоката. При этом в судебном заседании были рассмотрены процессуальные вопросы и приняты процессуальные решения по замене государственного обвинителя и переводчика, также было выслушано последнее слово осужденного О., провозглашен приговор суда.

Таким образом, закончив судебное разбирательство по делу в отсутствие адвоката, суд лишил осужденного Л. гарантированного ему законом права на юридическую помощь при производстве по уголовному делу.