Обзор дисциплинарной практики Совета АП г. Москвы

Cтр. 1

1. Установление в действиях адвокатов признаков уголовно наказуемых деяний не входит в компетенцию дисциплинарных органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

09.02.2009 в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой обратилась А., в которой указала, что в отношении ее было возбуждено уголовное дело ст. следователем СО по М. району СУ СК при прокуратуре РФ по г. Москве И. по ч. 3 ст. 286 УК РФ. 22.07.2008 в 23 часа 30 минут она была задержана. Сразу заявила ходатайство следователю о вызове адвоката В., с которой 21.07.2008 было заключено соглашение на ее защиту. Ходатайство следователем было отклонено. 24.07.2008 при предъявлении обвинения с участием адвоката В. она обнаружила, что при задержании была допрошена с участием неизвестного ей адвоката П., чего в действительности не было. В материалах уголовного дела ордер адвоката П. отсутствовал. О данном факте она собственноручно сделала заявление в протоколе допроса в качестве обвиняемой. При ознакомлении с материалами уголовного дела по окончании предварительного следствия обнаружила ордер адвоката П., в котором дата выдачи была указана 23.07.2008, а выполнение поручения — 22.07.2008.

Следователь И. никаких доказательств о назначении защитника не выносил и в адвокатские образования не обращался.

К жалобе А. приложены протокол ее допроса в качестве подозреваемой от 22.07.2008, в котором, как она указала, отсутствуют фамилия, имя и отчество адвоката, его регистрационный номер, даты выдачи удостоверения и ордера; а также протокол допроса в качестве обвиняемой, в котором она собственноручно произвела запись о том, что ее допрос в качестве подозреваемой сфальсифицирован и адвоката П. она не видела.

А. в жалобе просит возбудить в отношении П. дисциплинарное производство и рассмотреть вопрос о прекращении статуса адвоката.

Адвокат П., не согласившись с доводами жалобы, в своих письменных объяснениях пояснил, что 22.07.2008 ему позвонил следователь И. и спросил о возможности участия в следственных действиях в ночное время. Он выразил согласие, но при этом разъяснил следователю о необходимости направления им в коллегию адвокатов постановления о назначении адвоката. В этот день он прибыл в следственный отдел по М. району СК при прокуратуре РФ по г. Москве. Перед допросом А. в качестве подозреваемой он побеседовал с ней наедине. Она сообщила ему, что показания давать не желает, и он порекомендовал ей воспользоваться правом, предусмотренным ст. 51 Конституции РФ. О ее требовании вызова адвоката по соглашению он не знал, иначе бы заявил ходатайство следователю и записал в протокол допроса. А. отказалась подписывать протокол ее допроса в качестве подозреваемой, а он подписал, так как представил ордер следователю и не имел права отказаться от подписи.

Квалификационная комиссия, изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы, изложенные в жалобе, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам:

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами, соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката. За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (пп. 1 и 4 п. 1 ст. 7; п. 2 ст. 7 названного Закона).

Из жалобы А. и объяснений, данных ею в заседании Комиссии, следует, что, оспаривая факт участия адвоката П. в процессуальных действиях, проводившихся 22.07.2008 старшим следователем СО по М. району СУ СК при прокуратуре РФ по г. Москве И. по уголовному делу, которого она якобы не видела и который в ее отсутствие подписал 22.07.2008 процессуальные документы как выполненные с ее участием, А. по существу ставит вопрос о наличии в действиях следователя и адвоката признаков уголовно наказуемых деяний.

Если версию А., изложенную в ее жалобе и объяснениях, считать обоснованной, то следует признать, что указание в процессуальных документах по уголовному делу, датированных 22.07.2008, на участие в производстве процессуальных действий адвоката П., а равно подписание адвокатом П. процессуальных документов могло быть осуществлено только при наличии договоренности между соответствующим должностным лицом и адвокатом. Однако установление в действиях адвокатов признаков уголовно наказуемых деяний не входит в компетенцию дисциплинарных органов адвокатской палаты субъекта Российской Федерации.

Квалификационная комиссия не вправе давать оценку доказанности указанных в жалобе и объяснениях А. действий (бездействия) адвоката П., поскольку эти действия (бездействие) при условии их доказанности, будучи связаны с действиями должностного лица, в производстве которого находилось уголовное дело, с объективной стороны образуют состав уголовно наказуемого деяния, а не дисциплинарного проступка.

Указанное обстоятельство стало очевидным в ходе рассмотрения Квалификационной комиссией настоящего дисциплинарного производства на основе принципов устности и непосредственности, поскольку жалоба А. ввиду ее краткости не позволяла Президенту Адвокатской палаты г. Москвы в момент принятия решения о возбуждении дисциплинарного производства сделать вывод о неподведомственности дисциплинарным органам Адвокатской палаты г. Москвы вопроса о действиях (бездействии), якобы совершенных адвокатом П. 22.07.2008 при осуществлении полномочий защитника подозреваемой А. по уголовному делу, находившемуся в производстве старшего следователя СО по М. району СУ СК при прокуратуре РФ по г. Москве И.

Сделав по результатам разбирательства вывод о неподведомственности вопроса, поставленного в жалобе заявителя, дисциплинарным органам Адвокатской палаты г. Москвы, Квалификационная комиссия обязана вынести заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

На основании изложенного Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и пп. 6 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, выносит заключение о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката П. вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства.

Совет АП г. Москвы согласился с заключением Квалификационной комиссии и вынес адвокату замечание.

2. Адвокат обязан уведомить Совет о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката в связи с профессиональной деятельностью последнего. При осуществлении профессиональной деятельности адвокат должен придерживаться манеры поведения, соответствующей деловому общению.

4 марта 2009 г. адвокат Г. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой на действия адвоката Адвокатской палаты г. Москвы Р., выразившиеся в нарушении им норм Кодекса профессиональной этики адвоката, а также в ненадлежащем исполнении им своих обязанностей, указав, что:

— адвокат Р. заключил соглашение на представление интересов К. в споре с адвокатом Г. и 27 февраля, 3 марта 2009 г. принял участие в судебных заседаниях Т. районного суда г. Москвы по гражданскому делу, где истцом являлась Г.; при этом адвокат Р. не уведомил Совет Адвокатской палаты г. Москвы в соответствии с п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, чем нарушил положения настоящего Кодекса, устанавливающего обязательные для каждого адвоката правила поведения при осуществлении адвокатской деятельности;

— адвокат Р. в нарушение положений ст. 4, ч. 2 ст. 8, п. 7 ст. 9, п. 2 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката во время судебного заседания 3 марта 2009 г. в Т. районном суде г. Москвы вел себя некорректно по отношению к адвокату Г., оскорбительно выражался в ее адрес, назвал ее поведение "скотским", употребил в адрес адвоката Г. выражение "заткните фонтан" и т.д.; подобные выпады продолжались в течение всего судебного заседания, которое длилось около часа, все некорректные высказывания адвоката Р. в адрес адвоката Г. занесены в протокол судебного заседания от 3 марта 2009 г., копия которого будет Г. представлена;

— адвокат Р. во встречном исковом заявлении, подписанном им собственноручно, изложил заведомо недостоверные сведения, а именно: имея подлинник соглашения адвоката Г. с доверителем К. от 14 декабря 2008 г., указал, что адвокатом Г. был обещан и гарантирован положительный результат по делу, что не соответствует тексту соглашения; далее он указал, что не может определить принадлежность адвоката Г. к адвокатскому образованию, в то время как в соглашении и в доверенности указаны полностью все реквизиты адвоката, включая принадлежность к адвокатскому кабинету, регистрационный номер и т.д.

Заявитель просил возбудить в отношении адвоката Р. дисциплинарное производство и дать надлежащее заключение о действиях адвоката Р.

Выслушав объяснения заявителя — адвоката Г., адвоката Р., изучив материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы жалобы адвоката Г. от 4 марта 2009 г., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам:

11 декабря 2008 г. гражданка К. выдала адвокату Г. доверенность на представительство ее интересов и ведение ее дел в государственных, коммерческих и общественных организациях и судебных органах (доверенность была выдана сроком на 2 года с правом передоверия, удостоверена нотариусом г. Москвы А.).

14 декабря 2008 г. гражданка К. заключила с адвокатом Г. в простой письменной форме соглашение об оказании юридической помощи — представительстве интересов доверителя по гражданскому делу в районном суде первой инстанции г. Москвы. Пунктом 4.1 соглашения предусмотрено, что за оказание юридической помощи в рамках настоящего соглашения доверитель выплачивает адвокату гонорар в размере 850000 рублей, п. 4.2 соглашения предусмотрено, что оплата в соответствии с п. 4.1 соглашения производится путем перечисления денежных средств на расчетный счет адвоката в течение 3 банковских дней с момента подписания настоящего соглашения либо наличными. В разделе "Особые условия" соглашения указано, что предоплата в сумме 425000 рублей производится доверителем в соответствии с п. 4.2 настоящего соглашения, а вторая часть гонорара в сумме 425000 рублей производится доверителем в момент получения решения по данному гражданскому делу.

28 января 2009 г. адвокат Г. в Б. районном суде г. Москвы принимала участие в рассмотрении гражданского дела по иску К. к ООО о возврате денежных средств и взыскании убытков. В этот день судом было утверждено мировое соглашение, по условиям которого истец отказался от своих требований к ответчикам в полном объеме, а соответчик ОАО в срок до 17 марта 2009 г. обязался выплатить истцу К. семью траншами денежные средства по оплате векселя.

В феврале 2009 г. Г. обратилась в суд с иском к К. о взыскании денежных сумм по договору — 425000 рублей, в обоснование заявления указав, что 14 декабря 2008 г. она заключила с ответчиком К. соглашение об оказании юридической помощи адвокатом по гражданскому делу, во исполнение соглашения ею было составлено и подано в суд исковое заявление от имени К. к ООО о взыскании денежных средств. По указанному делу было достигнуто и подписано мировое соглашение, по которому К. получает всю сумму векселя 8499865 рублей по частям еженедельно по 1071409 рублей. Первую часть гонорара ответчик К. перечислила на расчетный счет Г. 15 декабря 2008 г. 28 января 2009 г. в заседании с согласия К. было подписано мировое соглашение и вынесено определение об утверждении мирового соглашения, которое вступило в законную силу 9 февраля 2009 г. Данное определение в установленный законом срок К. обжаловано не было. К. уклоняется от выплаты второй части гонорара, что послужило основанием для обращения с иском в суд.

Не позднее 19 февраля 2009 г. к адвокату Р. обратилась гражданка К., пояснив, что она является ответчицей по иску о взыскании денежных средств по соглашению об оказании юридической помощи адвокатом Г., который рассматривается в Т. районном суде г. Москвы. 19 февраля 2009 г. гражданка К. выдала адвокату Р. доверенность на представительство ее интересов в суде. 25 февраля 2009 г. адвокатом Р. было заключено соглашение об оказании юридической помощи с К., подготовлен встречный иск о применении последствий недействительности сделки к соглашению об оказании юридической помощи адвокатом от 14 декабря 2008 г., заключенному между Г. и К., поскольку оно, по мнению адвоката Р., не соответствовало требованиям ст. 25 Федерального закона N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации". 27 февраля 2009 г. адвокат Р. подал в Т. районный суд г. Москвы от имени К. встречный иск и ходатайство об обеспечении иска — аресте автомашин, принадлежащих Г.

3 марта 2009 г. в Т. районном суде г. Москвы под председательством федерального судьи М. состоялось судебное заседание по гражданскому делу по заявлению Г. к К. о взыскании денежных сумм по договору — 425000 рублей, встречному заявлению К. к Г. о применении последствий недействительности сделки, взыскании полученных по сделке 425000 рублей. Решением суда иск Г. был удовлетворен, в удовлетворении встречного иска К. было отказано.

4 марта 2009 г. Г. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой на действия адвоката Р. как представителя ответчицы К. по гражданскому делу, по которому адвокат Г. была истцом. Среди доводов жалобы содержалась и ссылка на нарушение адвокатом Р. требований п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката.

20 марта 2009 г. в Совет Адвокатской палаты г. Москвы от адвоката Р. поступило уведомление (вх. N 787), которым он в порядке п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката сообщил, что в настоящее время в соответствии с соглашением от 25 февраля 2009 г. по поручению гр. К. представляет ее интересы в споре с адвокатом Адвокатской палаты г. Москвы Г. по иску Г. к К. в Т. районном суде г. Москвы.

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (пп. 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

За неисполнение либо ненадлежащее исполнение своих обязанностей адвокат несет ответственность, предусмотренную Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" (п. 2 ст. 7 названного Закона).

Согласно п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат обязан уведомить Совет Адвокатской палаты, членом которой он является, о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката в связи с профессиональной деятельностью последнего.

Адвокат Р. пояснил, что, по его мнению, в ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката не установлен четкий срок, в течение которого адвокат должен уведомить Совет Адвокатской палаты, членом которой он является, о принятии им поручения на ведение дела против другого адвоката в связи с профессиональной деятельностью последнего; адвокат Р. полагает, что уведомление должно быть сделано в разумных пределах — до вступления решения суда в законную силу.

Такое толкование положений п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката Квалификационная комиссия считает ошибочным. Положения рассматриваемой нормы имеют своей целью сбалансировать возможные проблемы между членами адвокатского сообщества, а также позволить органам адвокатского корпоративного самоуправления при необходимости контролировать возникший между двумя адвокатами конфликт в целях недопущения дестабилизации внутрикорпоративных взаимоотношений между адвокатами. Поэтому по смыслу п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката названное в этой норме уведомление должно быть направлено адвокатом в Совет Адвокатской палаты в кратчайшие сроки и, во всяком случае, до вынесения по делу итогового судебного акта.

Между тем гражданка К. обратилась к адвокату Р. за оказанием юридической помощи не позднее 19 февраля 2009 г. (в этот день она выдала адвокату Р. доверенность). Из предъявленного Г. к К. иска было ясно, что Г. взыскивает с К. не выплаченное ей доверительницей вознаграждение за оказанную Г. как адвокатом юридическую помощь по соглашению от 14 декабря 2008 г. 27 февраля 2009 г. адвокат Р. встретился с адвокатом Г. в судебном заседании в Т. районном суде г. Москвы, предъявил от имени К. встречный иск.

Таким образом, адвокат Р. располагал достаточным временем для того, чтобы направить предписанное п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката уведомление в Совет Адвокатской палаты г. Москвы до вынесения по гражданскому делу итогового решения 3 марта 2009 г. и до подачи 4 марта 2009 г. адвокатом Г. в Адвокатскую палату г. Москвы жалобы на действия адвоката Р., среди доводов которой было и указание на нарушение адвокатом Р. требований п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката.

При изложенных обстоятельствах Квалификационная комиссия считает, что адвокатом Р. были нарушены требования п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, поскольку уведомление о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката в связи с профессиональной деятельностью последнего было направлено им в Совет Адвокатской палаты г. Москвы спустя длительное время после принятия такого поручения и после вынесения по гражданскому делу итогового судебного акта.

Адвокат Г. утверждает в жалобе, что во время судебного заседания 3 марта 2009 г. в Т. районном суде г. Москвы адвокат Р. вел себя по отношению к адвокату Г. некорректно: назвал ее поведение "скотским", употребил в адрес адвоката Г. выражение "заткните фонтан".

Адвокат Р. не отрицает, что в целом доводы жалобы адвоката Г. в рассматриваемой части соответствуют действительности, но уточняет, что 3 марта 2009 г. в судебном заседании поведение адвоката Г. было низким, недостойным, отвратительным, поэтому, обращаясь к ней, адвокат Р. в форме вопроса сказал: "Почему Вы, такая красивая женщина, ведете себя так по-скотски?"; допускает, что в пылу полемики он мог, обращаясь к адвокату Г., произнести фразу: "Заткните фонтан!". При этом адвокат Р. просил обратить внимание на то обстоятельство, что определением судьи Т. районного суда г. Москвы от 9 апреля 2009 г. удостоверены поданные адвокатом Р. замечания на протокол судебного заседания от 3 марта 2009 г., в которых он указал, что адвокат Г. "вела себя крайне агрессивно по отношению к представителю К.Р. Неоднократно отпускала в мой адрес унизительные реплики оскорбительного характера, задавая вопросы относительно полноты моего юридического образования и характера учебного заведения. Адвокат Г. ежеминутно перебивала меня, задавая унизительные вопросы и отпуская оскорбительные реплики в адрес моей отсутствовавшей доверительницы К., как сторона по делу заявил протест по факту недостойного поведения Г. в судебном заседании. Просил суд призвать Г. к порядку. Не имея другой возможности для полноценного, юридически обоснованного выступления в судебном заседании, я сделал Г. замечание. При этом ругательств и бранных слов в адрес Г. не употреблял, выражался на литературном русском языке".

При осуществлении профессиональной деятельности адвокат придерживается манеры поведения, соответствующей деловому общению (п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Согласно изданию "Ожегов С.И. Словарь русского языка / Под ред. Н.Ю. Шведовой. 16-е изд., испр. М.: Русский язык, 1984" (с. 630), слова "скот" и "скотский" употребляются в русском языке в двух значениях:

1) имя существительное "скот" и имя прилагательное "скотский" ("скотный") — в собирательном значении — сельскохозяйственные млекопитающие животные;

2) имя существительное "скот" — в переносном значении — грубый, подлый человек (просторечное, бранное) ("по-скотски жить" — переносное: грязно, неопрятно); имя прилагательное "скотский" — в переносном значении — грубый, низкий, отвратительный ("скотское поведение", "скотское отношение к женщине").

Выражая свое недовольство поведением адвоката Г. в судебном заседании, адвокат Р., спросив ее: "Почему Вы, такая красивая женщина, ведете себя так по-скотски?", употребил слово "скотский" по отношению к поведению адвоката Г. в переносном просторечном инвективном значении.

Согласно изданию "Фразеологический словарь русского языка / Под ред. А.И. Молоткова. 4-е изд., стереотипное. М.: Русский язык, 1987" (с. 171), фразеологизм "заткни фонтан" в грубо-просторечном значении равнозначен глаголам "замолчи", "заткнись".

Квалификационная комиссия считает, что употребление адвокатом Р. (как представителем ответчицы и истицы по встречному иску К.) по отношению к адвокату Г. в связи с недовольством поведением (несогласием с манерой, стилем поведения) последней в судебном заседании Т. районного суда г. Москвы 3 марта 2009 г. просторечных инвективных (грубых) выражений "вести себя по-скотски" и "заткни фонтан" свидетельствует о том, что при осуществлении профессиональной деятельности адвокат Р. не придерживался манеры поведения, соответствующей деловому общению, что является нарушением требований п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката.

При этом Квалификационная комиссия отмечает, что ссылки адвоката Р. на то, что 3 марта 2009 г. в судебном заседании поведение адвоката Г. было "низким, недостойным, отвратительным", не могут повлиять на юридическую оценку действий адвоката Р., поскольку в силу пп. 7 п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката "адвокат не вправе допускать в процессе разбирательства дела высказывания, умаляющие честь и достоинство других участников разбирательства, даже в случае их нетактичного поведения". Не влияют на юридическую оценку действий адвоката Р. и ссылки на то, что он "выражался на литературном русском языке", поскольку в литературном языке существуют разные стили, при этом адвокатом Р. был использован недопустимый в деловом общении разговорный низкий стиль речи. Однако обстоятельство, на которое ссылается адвокат Р., по мнению Комиссии, может быть учтено Советом Адвокатской палаты г. Москвы при определении меры дисциплинарной ответственности (см. абз. 2 п. 4 ст. 18 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Адвокат Г. также указала в жалобе, что адвокат Р. во встречном исковом заявлении, подписанном им собственноручно, изложил заведомо недостоверные сведения, а именно: имея подлинник соглашения адвоката Г. с доверителем К. от 14 декабря 2008 г., указал, что адвокатом Г. был обещан и гарантирован положительный результат по делу, что не соответствует тексту соглашения; далее он указал, что не может определить принадлежность адвоката Г. к адвокатскому образованию, в то время как в соглашении и в доверенности указаны полностью все реквизиты адвоката, включая принадлежность к адвокатскому кабинету, регистрационный номер.

Квалификационная комиссия отмечает, что доводы, изложенные адвокатом Р. в подготовленном им для доверителя К. встречном исковом заявлении, по своей правовой природе являются мнением, выраженным при осуществлении адвокатской деятельности. Данные доводы напрямую были связаны с предметом судебного разбирательства, встречное исковое заявление было принято судом, поскольку удовлетворение встречного иска исключало полностью удовлетворение первоначального иска (см. ст. 138 ГПК РФ). Удовлетворив первоначальный иск и отказав в удовлетворении встречного иска, Т. районный суд г. Москвы дал правовую оценку обоснованности/необоснованности доводов К., чьи интересы представлял адвокат Р.

В этой связи Квалификационная комиссия напоминает адвокату Г., что адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам и не может быть привлечен к какой-либо ответственности (в том числе после приостановления или прекращения статуса адвоката) за выраженное им при осуществлении адвокатской деятельности мнение, если только вступившим в законную силу приговором суда не будет установлена виновность адвоката в преступном действии (бездействии) (п. 1 ст. 2, абз. 1 п. 2 ст. 18 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

По поводу содержащихся в сообщении заявителя утверждений о том, что адвокат Р. оскорбительно выражался в адрес адвоката Г., Квалификационная комиссия отмечает, что в ее компетенцию не входит решение вопроса о наличии в действиях адвокатов признаков уголовно наказуемых деяний (см. ст. 130 УК РФ).

22 апреля 2009 г. адвокат Г. подала в Квалификационную комиссию Адвокатской палаты г. Москвы дополнение к жалобе, указав, что 3 марта 2009 г. адвокат Р. в нарушение п. 2 ст. 6 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и ч. 5 ст. 53 ГПК РФ не представил в судебное заседание по гражданскому делу ордер на исполнение поручения, выдаваемый соответствующим адвокатским образованием, а предоставил только доверенность, что, по мнению адвоката Г., свидетельствует о том, что тем самым адвокат Р. нарушил положения п. 1 ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", запрещающего адвокату вступать в трудовые отношения в качестве работника.

В этой связи Квалификационная комиссия обращает внимание адвоката Г. на то, что дисциплинарное разбирательство в Квалификационной комиссии осуществляется в пределах тех требований и по тем основаниям, которые изложены в жалобе, представлении, сообщении; изменение предмета и (или) основания жалобы, представления, сообщения не допускается (п. 4 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката). Кроме того, в рассматриваемой части дополнение к жалобе адвоката Г. не может быть признано допустимым поводом к возбуждению дисциплинарного производства, поскольку, как неоднократно отмечали Квалификационная комиссия и Совет Адвокатской палаты г. Москвы, по смыслу Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" претензии в неисполнении или ненадлежащем исполнении адвокатом своих профессиональных обязанностей перед доверителем вправе предъявить лишь последний, а адвокат Г. доверителем адвоката Р. не является, форма идентификации адвокатом Р. себя как представителя К. перед Т. районным судом г. Москвы сама по себе никакого отношения к адвокату Г. не имеет.

Поскольку дополнение к жалобе было подано адвокатом Г. 22 апреля 2009 г. после возбуждения Президентом Адвокатской палаты г. Москвы дисциплинарного производства по ее жалобе от 4 марта 2009 г., то вынесение отдельного заключения о необходимости прекращения дисциплинарного производства вследствие обнаружившегося в ходе разбирательства отсутствия допустимого повода для возбуждения дисциплинарного производства в рассматриваемой части не требуется, так как дисциплинарное производство в отношении адвоката Р. в этой части Президентом Адвокатской палаты г. Москвы не возбуждалось (см. п. 4 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката).

— о нарушении адвокатом Р. п. 4 ст. 15 Кодекса профессиональной этики адвоката, выразившемся в ненаправлении им до вынесения Т. районным судом г. Москвы по гражданскому делу по иску Г. к К. итогового судебного акта 3 марта 2009 г. уведомления в Совет Адвокатской палаты г. Москвы о принятии поручения на ведение дела против другого адвоката в связи с профессиональной деятельностью последнего;

— о нарушении адвокатом Р. п. 2 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката ("при осуществлении профессиональной деятельности адвокат придерживается манеры поведения, соответствующей деловому общению"), что выразилось в употреблении адвокатом Р. (как представителем ответчицы и истицы по встречному иску К.) по отношению к адвокату Г. в связи с недовольством поведением (несогласием с манерой, стилем поведения) последней в судебном заседании Т. районного суда г. Москвы 3 марта 2009 г. просторечных инвективных (грубых) выражений "вести себя по-скотски" и "заткни фонтан";

— о необходимости прекращения дисциплинарного производства в отношении адвоката Р. вследствие отсутствия в его действиях, выразившихся во включении в подготовленное им в процессе оказания юридической помощи своему доверителю К. встречное исковое заявление доводов о несоответствии соглашения об оказании юридической помощи адвокатом от 14 декабря 2008 г., заключенного между К. и адвокатом Г., требованиям ст. 25 Федерального закона N 63-ФЗ "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", нарушения норм законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и/или Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с мнением Квалификационной комиссии и вынес адвокату Р. дисциплинарное взыскание в форме замечания.

3. Исходя из логического и систематического толкования норм гражданского законодательства и законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, передача исполнения обязательств, принятых адвокатом согласно заключенному соглашению, другим лицам (не адвокатам) не допускается.

Распоряжением Президента Адвокатской палаты г. Москвы в отношении адвоката М. было возбуждено дисциплинарное производство. Основанием для его возбуждения явилась жалоба адвоката Р.

3 октября 2007 г. между заявительницей, действующей на основании доверенности от имени и по поручению П., и адвокатом Московской коллегии адвокатов М. было заключено соглашение об оказании юридической помощи. Предметом соглашения являлось представление интересов П. по ее иску к Управлению департамента жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы в ЦАО о понуждении последнего заключить договор купли-продажи жилого помещения в коммунальной квартире.

Согласно п. 14.1 соглашения стоимость услуг за представление интересов доверителя была определена в размере 120000 (сто двадцать тысяч) рублей, из которых 80000 (восемьдесят тысяч) рублей были оплачены доверителем в кассу адвокатской коллегии 3 октября 2007 г.

40000 (сорок тысяч) рублей подлежали выплате доверителем поверенному в течение трех дней с момента вступления решения суда, удовлетворяющего интересы доверителя, в законную силу.

По утверждению заявителя, поверенным в процессе исполнения своих обязательств по соглашению были грубо нарушены права и интересы доверителя, что выразилось в некачественном и неквалифицированном оказании поверенным юридической помощи доверителю, невыполнении поверенным требований Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", Кодекса профессиональной этики адвоката, а также соглашения.

Согласно п. 1 ст. 1 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном этим Федеральным законом, физическим и юридическим лицам в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию.

В силу пп. 1 п. 1. ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и ст. 5 Кодекса профессиональной этики адвоката адвокат при осуществлении своей профессиональной деятельности обязан честно, разумно и добросовестно отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами.

Согласно ст. 16 Кодекса профессиональной этики адвоката вознаграждение за представление интересов доверителя определяется соглашением сторон и может учитывать объем и сложность работы, продолжительность времени, необходимого для ее выполнения, опыт и квалификацию адвоката, сроки, степень срочности выполнения работы и иные обстоятельства.

Учитывая указанные положения, доверитель, заключая соглашение с поверенным, исходил из того, что представлять его интересы будет лицо, обладающее необходимой квалификацией, опытом и умением подготовки необходимых процессуальных документов, выступления в судебном заседании, знаниями тактики и стратегии ведения гражданских процессов, соответствующими высокому статусу адвоката.

Однако, указывает далее в своем заявлении Р., как показал ход гражданского процесса, юридическая помощь, оказанная доверителю поверенным, не соответствовала требованиям и условиям законодательства Российской Федерации и соглашения, а была некачественной и неквалифицированной.

Заявитель полагает, что подготовленное П. (или иными лицами) исковое заявление не соответствовало заявленному уровню квалификации поверенного П., высокому статусу адвоката и требованиям, обычно предъявляемым при составлении процессуальных документов. Вопреки основополагающему правилу жилищного права о том, что жилищные правоотношения находятся в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов, этот документ не учитывал и не содержал ссылок на правовые нормы, регламентирующие жилищные правоотношения на уровне г. Москвы (например, Закон г. Москвы от 14 июня 2006 г. N 29 "Об обеспечении права жителей города Москвы на жилые помещения" и другие). Позиция доверителя, изложенная в исковом заявлении, не имела достаточных правовых оснований для удовлетворения его требований и была построена исключительно на положениях ЖК РФ без учета положений регионального законодательства, что заведомо лишало доверителя каких-либо шансов на получение удовлетворяющего его интересы результата.

Вопреки положениям п. 1 ст. 1 и п. 2 ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и п. 1 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката в судебных заседаниях участвовал не сам П., а указанные им согласно п. 2 ст. 10 соглашения лица. Вопреки изначальным разъяснениям поверенного о необходимости оформления доверенностей на его сотрудников исключительно в целях сбора необходимых доказательств, сдачи процессуальных документов в суд и исполнения иных курьерских функций, указанные лица фактически являлись представителями доверителя в суде.

Интересы доверителя в судебных заседаниях представляли У. и К., сведениями о квалификации и должностном положении которых доверитель не располагал. Как полагает заявительница, эти лица не в полной мере владели ситуацией, были недостаточно подготовлены с профессиональной точки зрения и не обладали необходимыми знаниями в области жилищного права.

Так, основной представитель поверенного, У., на судебное заседание суда первой инстанции 27 мая 2008 г., когда было вынесено решение, опоздала на 20 минут, вследствие чего была не допущена федеральным судьей С. в зал судебного заседания.

Запасной представитель поверенного, К., в этот же день, находясь в зале судебного заседания, за все время процесса, по утверждению заявителя, "не произнесла ни слова, так как не знала обстоятельств дела, не была готова к выступлению в суде и не имела необходимых процессуальных документов". Кроме того, на момент представления интересов доверителя — 27 мая 2008 г. К. не имела документа о высшем юридическом образовании.

В суде кассационной инстанции 4 сентября 2008 г. интересы доверителя представляла также К., которая просто "отбыла номер", не произнеся ни слова в судебном заседании.

Адвокат М. ни в одном из судебных заседаний лично не присутствовал, процессуальные документы им не готовились.

В соответствии с решением М. районного суда г. Москвы от 27 мая 2008 г. доверителю П. было отказано в удовлетворении исковых требований. Определением Московского городского суда от 4 сентября 2008 г. данное решение оставлено без изменения.

Заявитель указывает, что в соответствии с п. 14.1 соглашения в случае вынесения решения суда об отказе в удовлетворении исковых требований доверителя поверенный обязуется возвратить доверителю 40000 (сорок тысяч) рублей. Однако эти деньги адвокатом возвращены не были.

Р. просит возбудить в отношении адвоката М. дисциплинарное производство и привлечь его к дисциплинарной ответственности в виде прекращения статуса адвоката.

От представления каких-либо объяснений адвокат М. уклонился. В заседание Квалификационной комиссии, несмотря на отложение дела и повторный вызов, стороны не явились.

На основании ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката разбирательство в Квалификационной комиссии Адвокатской палаты субъекта Российской Федерации осуществляется устно на основе принципов состязательности и равенства участников дисциплинарного производства.

Квалификационная комиссия должна дать заключение по возбужденному дисциплинарному производству в том заседании, в котором состоялось разбирательство по существу, на основании непосредственного исследования доказательств, представленных участниками производства до начала разбирательства, выслушивания их объяснений.

Неявка кого-либо из участников дисциплинарного производства не является основанием для отложения разбирательства. В этом случае Квалификационная комиссия рассматривает дело по существу по имеющимся материалам и выслушивает тех участников производства, которые явились в заседание Комиссии.

Изучив представленные заявителем Р. материалы, Квалификационная комиссия приходит к следующему заключению:

В соответствии со ст. 25 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" адвокатская деятельность осуществляется на основе соглашения между адвокатом и доверителем.

Соглашение представляет собой гражданско-правовой договор, заключаемый в простой письменной форме между доверителем и адвокатом (адвокатами), на оказание юридической помощи самому доверителю или назначенному им лицу.

Одним из существенных условий соглашения является указание на адвоката (адвокатов), принявшего (принявших) исполнение поручения в качестве поверенного (поверенных), а также на его (их) принадлежность к адвокатскому образованию и адвокатской палате.

В соответствии со ст. 974 ГК РФ поверенный обязан лично исполнять данное ему поручение, за исключением случаев, указанных в ст. 976 этого Кодекса.

Как записано в названной норме, поверенный вправе передать исполнение поручения другому лицу (заместителю) лишь в случаях и на условиях, предусмотренных ст. 187 ГК РФ. Доверитель вправе отвести заместителя, избранного поверенным. Если возможный заместитель поверенного поименован в договоре поручения, поверенный не отвечает ни за его выбор, ни за ведение им дел.

Если право поверенного передать исполнение поручения другому лицу в договоре не предусмотрено либо предусмотрено, но заместитель в нем не поименован, поверенный отвечает за выбор заместителя.

А в соответствии со ст. 187 ГК РФ лицо, которому выдана доверенность, должно лично совершать те действия, на которые оно уполномочено. Оно может передоверить их совершение другому лицу, если уполномочено на это доверенностью либо вынуждено к этому силою обстоятельств для охраны интересов лица, выдавшего доверенность.

Передавший полномочия другому лицу должен известить об этом выдавшего доверенность и сообщить ему необходимые сведения о лице, которому переданы полномочия. Неисполнение этой обязанности возлагает на передавшего полномочия ответственность за действия лица, которому он передал полномочия, как за свои собственные.

Исходя из логического и систематического толкования норм гражданского законодательства и законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре, исполнение принятых адвокатом согласно заключенному соглашению обязательств другим лицом (не адвокатом) не допускается.

Содержащаяся в заявлении Р. информация, касающаяся разъяснений адвоката "о необходимости оформления доверенностей на его сотрудников исключительно в целях сбора необходимых доказательств, сдачи процессуальных документов в суд и исполнения иных курьерских функций", исходя из конкретных обстоятельств дела, представляется убедительной. Адвокатом М. она не опровергнута.

Что же касается претензий заявительницы к качеству подготовленного адвокатом искового заявления, то, по мнению Квалификационной комиссии, они должны быть отклонены за недоказанностью. Копии такого документа ни адвокатом, ни заявительницей не представлено, хотя у г-жи Р. в связи с наличием доверенности на ведение дела была возможность снять копию документа в М. районном суде г. Москвы.

В соответствии со ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката при осуществлении профессиональной деятельности адвокат честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполняет обязанности, активно защищает права, свободы и интересы доверителей всеми не запрещенными законодательством средствами, руководствуясь Конституцией Российской Федерации, законом и настоящим Кодексом; уважает права, честь и достоинство лиц, обратившихся к нему за оказанием юридической помощи, доверителей.

Квалификационная комиссия приходит к следующему заключению:

Избранный адвокатом М. метод защиты при осуществлении профессиональной деятельности в отношении доверителя Р. при рассмотрении гражданского дела в М. районном суде и Московском городском суде, когда интересы истицы П. представляли сотрудники Московской коллегии адвокатов У. и К., не наделенные статусом адвоката, а сам адвокат М. в рассмотрении гражданского дела в суде первой и кассационной инстанции участия не принимал, не может быть расценен в качестве честного, разумного, добросовестного, квалифицированного, принципиального и своевременного исполнения обязанностей адвоката, уважения прав, чести и достоинства лица, обратившегося к нему за оказанием юридической помощи.

Что же касается претензий заявителя относительно частичного возврата уплаченных адвокату М. денег, то данный вопрос находится вне рамок компетенции Квалификационной комиссии.

Квалификационная комиссия Адвокатской палаты г. Москвы, руководствуясь пп. 4 п. 1 ст. 7, пп. 2 п. 2 ст. 17, п. 7 ст. 33 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", ст. 8, п. 1 ст. 18 и пп. 1 п. 9 ст. 23 Кодекса профессиональной этики адвоката, по результатам рассмотрения жалобы Р. выносит заключение о наличии в действиях адвоката М. нарушения норм Кодекса профессиональной этики адвоката.

Совет согласился с заключением Квалификационной комиссии и вынес адвокату М. взыскание в форме предупреждения.

4. Адвокат не вправе вне рамок адвокатской деятельности оказывать юридические услуги либо участвовать в организациях, оказывающих юридические услуги.

Гражданка Ж. обратилась в Адвокатскую палату г. Москвы с жалобой на действия (бездействие) председателя правления МОО "Правовая защита" Е., указав, что в конце мая 2008 г. она обратилась в МОО "Правовая защита" в связи с возбуждением против нее иска по нанесению ущерба в результате залива нижней квартиры; с содержанием дела председатель правления МОО "Правовая защита" Е. ознакомился со слов Ж., и 3 июня 2008 г. был подписан договор, согласно которому Ж. внесла аванс 50000 руб., при этом в договоре не было указано, что в случае ненадлежащего ведения дела аванс не возвращается, устно Ж. об этом также не предупредили; на следующий день, накануне судебного заседания, необходимо было обсудить ходатайства, но Ж. смогла дозвониться до Е. только после 23.00; в судебное заседание он едва не опоздал, после судебного заседания замечания по протоколу написать отказался, на просьбу найти один документ, который мог бы помочь в деле, также не прореагировал, а затем просто пропал; Ж. не могла ему дозвониться почти в течение полугода ни по рабочему, ни по мобильному телефонам: на работе он был в постоянном отсутствии, по мобильному не отвечал; согласно определению суда, по делу проходила экспертиза в фирме "Версия", после ее завершения дело было возвращено в О. районный суд г. Москвы, и следующее судебное заседание назначено на 28 ноября 2008 г.; за все это время Е. ни разу не позвонил в фирму "Версия", не поинтересовался результатами экспертизы, а главное, так и не прочитал лично материалы гражданского дела — его фамилия и подпись среди ознакомившихся с делом отсутствуют; Ж. случайно дозвонилась до Е. дней за десять до назначенного заседания, он с трудом вспомнил, о чем речь, и сказал, что с ним следует связываться по SMS; за несколько дней до судебного заседания Ж. заболела, написала Е., что нужно ходатайствовать о перенесении заседания, и просила перезвонить, он не перезвонил, а написал, что Ж. надо просто подать телеграмму; Ж. опять попросила Е. перезвонить, считая, что суд может не принять телеграмму к сведению и нужно показать бюллетень и подать ходатайство, на что получила письменный ответ: "Если вы все так хорошо знаете, зачем вам адвокат?"; Е. перезвонил Ж. только тогда, когда она его предупредила по SMS, что будет расторгать договор, и сказал, что готов заниматься делом Ж. и перезвонит ей вечером, чтобы все обсудить, но не перезвонил, хотя Ж. напомнила Е. по SMS о его обещании; 27 ноября 2008 г. Ж. передала секретарю МОО "Правовая защита" З. заявление о расторжении договора, через полчаса после этого Е. наконец позвонил, сказал, что он освободился и может ознакомиться с делом Ж. (заявительница уточняет, что это было накануне судебного заседания и через полгода после подписания договора), на что она ответила, что расторгает договор, поскольку Е. ненадлежащим образом выполняет свои обязанности, и просит вернуть аванс, на что Е. ответил категорическим отказом.

Заявитель Ж. просит ответить, считается ли подобное ведение дела надлежащим выполнением своих обязанностей, на каком основании Е. незаслуженно присвоил 50000 руб., в компетенции ли Адвокатской палаты г. Москвы обязать его вернуть деньги, может ли в дальнейшем заниматься адвокатской практикой человек, который, мягко говоря, безответственно относится к защите интересов клиентов.

Выслушав объяснения заявителя Ж., изучив письменные материалы дисциплинарного производства, обсудив доводы жалобы Ж. от 11 декабря 2008 г., Квалификационная комиссия, проведя голосование именными бюллетенями, пришла к следующим выводам:

В Российской Федерации каждому гарантируется право на получение квалифицированной юридической помощи (ч. 1 ст. 48 Конституции РФ).

Как следует из постановления Конституционного Суда РФ от 28 января 1997 г. N 2-П, "гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи… и, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии".

Адвокатской деятельностью является квалифицированная юридическая помощь, оказываемая на профессиональной основе лицами, получившими статус адвоката в порядке, установленном Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", физическим и юридическим лицам (доверителям) в целях защиты их прав, свобод и интересов, а также обеспечения доступа к правосудию (п. 1 ст. 1 названного Закона).

Таким образом, в институте адвокатуры реализуется гарантированное Конституцией РФ право каждого на получение квалифицированной юридической помощи.

Адвокатом является лицо, получившее в установленном настоящим Федеральным законом порядке статус адвоката и право осуществлять адвокатскую деятельность. Адвокат является независимым профессиональным советником по правовым вопросам. Адвокат не вправе вступать в трудовые отношения в качестве работника, за исключением научной, преподавательской и иной творческой деятельности, а также занимать государственные должности Российской Федерации, государственные должности субъектов Российской Федерации, должности государственной службы и муниципальные должности. Адвокат вправе совмещать адвокатскую деятельность с работой в качестве руководителя адвокатского образования, а также с работой на выборных должностях в адвокатской палате субъекта Российской Федерации, Федеральной палате адвокатов Российской Федерации, общероссийских и международных общественных объединениях адвокатов (п. 1 ст. 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

Адвокат не вправе:

— заниматься иной оплачиваемой деятельностью в форме непосредственного (личного) участия в процессе реализации товаров, выполнения работ или оказания услуг;

— вне рамок адвокатской деятельности оказывать юридические услуги либо участвовать в организациях, оказывающих юридические услуги;

— принимать поручение на выполнение функций органов управления доверителя — юридического лица по распоряжению имуществом и правами последнего. Возложение указанных функций на работников адвокатских образований также не допускается (п. 3 ст. 9 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Адвокат вправе в соответствии с Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" самостоятельно избирать форму адвокатского образования и место осуществления адвокатской деятельности. Формами адвокатских образований являются: адвокатский кабинет, коллегия адвокатов, адвокатское бюро и юридическая консультация (п. 1 и 2 ст. 20 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

Адвокат при осуществлении профессиональной деятельности обязан честно, разумно, добросовестно, квалифицированно, принципиально и своевременно исполнять обязанности, отстаивать права и законные интересы доверителя всеми не запрещенными законодательством Российской Федерации средствами; соблюдать Кодекс профессиональной этики адвоката (пп. 1 и 4 п. 1 ст. 7 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", п. 1 ст. 8 Кодекса профессиональной этики адвоката).

Нарушение адвокатом требований законодательства об адвокатской деятельности и адвокатуре и Кодекса профессиональной этики адвоката, совершенное умышленно или по грубой неосторожности, влечет применение мер дисциплинарной ответственности, предусмотренных Федеральным законом "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" и Кодексом профессиональной этики адвокатов, установленных конференцией соответствующей адвокатской палаты (ст. 18 п. 1 Кодекса).

Е. является адвокатом, сведения о нем внесены в реестр адвокатов г. Москвы.

Адвокат Е. принял решение осуществлять адвокатскую деятельность индивидуально и учредил адвокатский кабинет. Соглашения об оказании юридической помощи в адвокатском кабинете заключаются между адвокатом и доверителем и регистрируются в документации адвокатского кабинета (см. п. 1, 5 ст. 21 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации").

30 мая 2008 г. гражданка Ж. выдала гражданину Е. нотариально удостоверенную доверенность (сроком на 3 года без права передоверия) на представительство ее интересов во всех судебных, административных и правоохранительных органах, органах дознания, прокуратуре и иных правоохранительных органах, в том числе во всех судах судебной системы Российской Федерации, со всеми правами, какие предоставлены законом, заявителю, истцу, ответчику, третьему лицу, подозреваемому, обвиняемому, подсудимому, потерпевшему, его представителю, в том числе с правами по распоряжению предметом иска, предусмотренными ст. 54 ГПК РФ.

Из имеющихся в материалах дисциплинарного производства доказательств следует, что гражданин Е., имеющий статус адвоката по законодательству Российской Федерации, одновременно является председателем на общественных началах (т.е. не состоит в штате) Межрегиональной общественной организации "Правовая защита".

От имени данной общественной организации 3 июня 2008 г. Е. как ее председатель заключил с гражданкой Ж. договор поручения N 19, по которому поверенный (МОО "Правовая защита") обязался представлять интересы Ж. в О. районном суде г. Москвы по гражданскому делу по иску Т. к Ж. о возмещении ущерба, причиненного заливом квартиры (п. 1 договора), с целью доказать в суде невиновность Ж. в причинении ущерба в связи с заливом квартиры, а также отказа судом во взыскании с Ж. возмещения ущерба в пользу Т. (п. 1.1 договора). Вознаграждение поверенного за исполнение поручения по договору составляет 50000 рублей — аванс, который уплачивается в момент заключения договора, 25000 рублей — гонорар, который уплачивается в случае достижения цели, указанной в п. 1.1 договора (п. 4 договора).

Подписав Договор поручения N 19 от 3 июня 2008 г. как председатель МОО "Правовая защита" и поставив на нем свою подпись и печать данной общественной организации, адвокат Е. рядом поставил печать адвокатского кабинета Е.

3 июня 2008 г. Е. составил и подписал от имени МОО "Правовая защита" приходный кассовый ордер N 250, по которому МОО "Правовая защита" в лице Е. приняла от Ж. аванс по договору поручения N 19 от 30.06.2008 в сумме 50000 рублей. Ж. была выдана квитанция к приходному кассовому ордеру.

Адвокат Е. в письменных объяснениях утверждает, что доверенности Ж. оформляла на сотрудников МОО "Правовая защита" П., Г., которые состоят в трудовых отношениях и в штате организации, соответственно ведением дела занимались указанные сотрудники, а Е. как председатель этой организации осуществлял общий контроль. Однако Ж. отрицает факт выдачи ею доверенностей кому-либо, кроме Е., данные доверенности либо их копии адвокатом Е. Квалификационной комиссии не представлены, не разъяснено, когда именно П. и Г. представляли интересы Ж. по доверенностям, поскольку в период от заключения договора 3 июня 2008 г. до подачи Ж. в МОО "Правовая защита" заявления о расторжении Договора поручения 27 ноября 2008 г. состоялось только одно судебное заседание — 5 июня 2008 г., в котором Е. принял участие лично. Кроме того, при отсутствии согласия доверителя на привлечение к оказанию юридической помощи третьих лиц адвокат обязан оказывать доверителю юридическую помощь лично и в любом случае несет личную ответственность перед доверителем за надлежащее оказание ему юридической помощи.

5 июня 2008 г. Е. как представитель Ж. принял участие в судебном заседании О. районного суда г. Москвы при рассмотрении федеральным судьей Д. гражданского дела N 2-511/08 по иску Т. к Ж. о возмещении вреда, причиненного заливом квартиры.

Как следует из объяснений Е., по его ходатайству судом была назначена судебная экспертиза, производство которой было поручено экспертному бюро "Версия". Предметом экспертизы, как усматривается из объяснений Ж., было, в частности, определение того, не явился ли разрыв шланга, повлекший протечку, последствием гидроудара.

Ж. утверждает, что адвокат Е. не знакомился с материалами гражданского дела, а после судебного заседания отказался написать замечания на протокол судебного заседания. Однако адвокат Е. в этой связи пояснил, что он собирался в случае необходимости написать замечания на протокол судебного заседания, длительное время не мог ознакомиться с протоколом, т.к. секретарь судебного заседания не дала ему протокол ни сразу после судебного заседания, ни спустя пять дней, сказав, что дело не прошито; однако в дальнейшем оказалось, что подавать замечания не имеет смысла, поскольку все важные вопросы суд рассмотрел и установил в определении о назначении экспертизы. Факт неознакомления с материалами гражданского дела в целом адвокатом Е. не оспаривается. На представленной Ж. ксерокопии обложки судебного тома гражданского дела указаны данные об ознакомлении с материалами дела лиц, участвующих в деле, и их представителей в период с 27 марта по 28 ноября 2008 г., при этом подписи Е., П., Г. отсутствуют.

Производство экспертизы заняло длительное время, после ее завершения и возвращения гражданского дела в О. районный суд г. Москвы судебное заседание было назначено на 28 ноября 2008 г.

Ж. указывает, что за несколько дней до судебного заседания, назначенного на 28 ноября 2008 г., она заболела и написала Е. SMS-сообщение (такую форму связи предложил использовать адвокат Е.), что нужно ходатайствовать о перенесении заседания, просила позвонить ей. В ответ он не перезвонил, а написал SMS-сообщение, что Ж. надо просто подать телеграмму. Считая, что суд может не принять телеграмму к сведению и нужно показать бюллетень и подать ходатайство, Ж. опять путем направления SMS-сообщения попросила адвоката Е. перезвонить ей, на что получила письменный ответ: "Если вы все так хорошо знаете, зачем вам адвокат?". Адвокат Е. перезвонил Ж. только тогда, когда она его предупредила по SMS, что будет расторгать договор, и сказал, что готов заниматься делом Ж. и перезвонит ей вечером, чтобы все обсудить, но не перезвонил, хотя Ж. напомнила Е. по SMS о его обещании.

Приведенные доводы Ж. относительно ее общения с адвокатом Е. в ноябре 2008 г. лишь частично оспорены адвокатом Е., а именно: он утверждает, что объяснил Ж., что для решения судом вопроса об отложении дела обычной практикой является заблаговременная подача телеграммы о болезни с последующим представлением в суд медицинской справки, но Ж. стала спорить и говорить, что так делать нельзя, что нужно идти к судье на прием до судебного заседания, показать ей больничный лист и спросить, можно ли отложить дело. На такое предложение способа отложения дела адвокат Е. ответил, что зачем Ж. тогда нужен юрист, если она сама все лучше знает.

27 ноября 2008 г. Ж. передала секретарю МОО "Правовая защита" З. заявление о расторжении договора поручения "по причине ненадлежащего выполнения услуг", просила вернуть ей неотработанную часть аванса, определяя ее в сумме 43000 руб.

Ж. утверждает, что через полчаса после подачи ею заявления о расторжении договора поручения адвокат Е. наконец позвонил ей и сказал, что он освободился и может ознакомиться с делом Ж., на что она ответила, что расторгает договор, поскольку адвокат Е. ненадлежащим образом выполняет свои обязанности, и просит вернуть аванс, на что Е. ответил категорическим отказом.

В рассматриваемой части адвокат Е. не согласен с утверждениями Ж., считает, что расторжение договора произошло не в силу каких-либо нарушений со стороны МОО "Правовая защита", а в связи с субъективными особенностями Ж., которая является очень конфликтным и неуравновешенным человеком.

Страницы документа:

Добавить комментарий Отменить ответ